— Убегать, сержант, — ответил под общий хохот Букли.

— Далеко? — поинтересовался Ваймс. — Все равно когда-нибудь придется драться. Младший капрал Тренч?

Нед Тренч не принимал участия в тренировке. Он с отвращением наблюдал за унылыми потугами коллег, высокомерно подпирая стенку.

— Сержант? — откликнулся он, экономным движением отлепившись от стены и встав прямо.

— Покажи Букли, как это делается.

Тренч снял с пояса дубинку. Ваймс заметил, что она изготовлена на заказ и чуть длиннее, чем казенная. Нед занял позицию перед констеблем, многозначительно повернувшись к Ваймсу спиной.

— Что я должен делать, сержант? — спросил он через плечо.

— Покажи ему пару приличных ударов. Таких, которых он не ждет.

— Слушаюсь, сержант.

Ваймс наблюдал за беспорядочными ударами палками. Один, два, три…

…и Нед резко развернулся. Его дубинка засвистела, разрезая воздух.

Уклонившись от удара, Ваймс перехватил руку стражника и заломил ее за спину. Ухо Неда оказалось в непосредственной близости от его рта.

— Этого-то я как раз и ждал, солнышко, — прошептал Ваймс. — Не забывай улыбаться — видишь, как ребята смеются над чудаком Недом, который снова попытался треснуть по башке старика сержанта. Ты ведь не хочешь испортить им веселье? Сейчас я тебя отпущу, но если ты попробуешь еще хоть раз выкинуть нечто подобное, ложку ко рту будешь подносить обеими руками, а тебе понадобится ложка, Нед, потому что до конца жизни тебе придется питаться жидкими супчиками! — Он немного ослабил хватку. — Кстати, кто тебя всему этому научил?

— Сержант Киль, сержант, — ответил Нед.

— А ты неплохо справляешься, сержант Киль!

Ваймс обернулся — к ним через двор шел капитан Загорло.

Сейчас при свете дня он казался еще более маленьким и тщедушным. Ни дать ни взять конторский чинуша, причем чинуша, вспоминающий о своей внешности лишь от случая к случаю. Сальные черные волосы он зачесывал поперек лысины на макушке, как человек, которому остро не хватает либо зеркала, либо чувства юмора.

Его пальто оказалось старомодным, но чистым, зато башмаки с пряжками имели вид обшарпанный и неухоженный. Мать Ваймса вряд ли одобрила бы такое. Она всегда говорила, что мужчина обязан следить за своей обувью. Истинного мужчину всегда отличишь по начищенным до блеска башмакам.

В руке Загорло держал палку, вернее, театральную трость. Должно быть, он считал, что с тростью выглядит щеголем, а не идиотом, зачем-то таскающим повсюду бесполезный кусок дерева. В трости определенно было спрятано выкидное лезвие, потому что каждый раз, когда Загорло опускал ее на булыжники, надменно обходя старые мишени и соломенные чучела, раздавался характерный лязг.

— Готовишь подчиненныхкбоям, как вижу. Похвально. Капитан на месте?

— Кажется, нет, — ответил Ваймс, отпуская Тренча. — Сэр.

— Да? Что ж, передайемуэто, сержант Киль. — Загорло едва заметно улыбнулся. — Смотрю, ночь у вас прошлатихо.

— Было несколько гостей, — ответил Ваймс. — Сэр.

— Ах да. Неуместное рвение… Не стоит… недооцениватьтебя, сержант. Ты весьма находчивый человек. Увы, другиеучасткинемогут похвастаться такой…

— …находчивостью?

— Да, конечно. Боюсь, сержант, некоторыеизмоих наиболее преданных делу людей считают тебя… помехой в нашем важномдлягородаделе. Однако я… полагаю, что ты всего лишь… склоненсоблюдатьбуквузакона. И несмотря на то, что ты невполнепонимаешь, насколько опасно нынешнее положение… и на трения, возникшие между нами из-за этого, должен сказать… ты пришелсямнепосердцу.

«Я бы охотнее прошелся тебе по почкам или печени», — подумал Ваймс.

— Уверяю вас, сэр, я вовсе не метил так высоко, — ответил он вслух.

— Грандиозно. Предвкушаюнашедальнейшее… сотрудничество, сержант. Ваш новый капитан непременно… сообщитвамостальное, если сочтет необходимым. Всего хорошего.

Загорло развернулся и дрыгающейся походкой зашагал к воротам. Его люди последовали за ним, но один, с гипсом на руке, задержался, чтобы сделать непристойный жест.

— И тебе доброе утро, Генри, — сказал Ваймс.

Он осмотрел письмо. Толстый конверт был скреплен огромной печатью. Но Ваймс провел слишком много времени в компании скверных людей и знал, как обращаться с запечатанными конвертами.

Кроме того, он умел слушать. Новый капитан. Значит… началось.

Стражники смотрели на него.

— Они решили вызвать больше, х-на, солдат? — спросил Пятак.

— Полагаю, что да.

— А капитана Мякиша отправили в отставку?

— Да.

— Но он был хорошим капитаном! — громко выразил свой протест Пятак.

— Да, — сказал Ваймс.

«Нет. Не был, — мысленно возразил он. — Он был приличным человеком и делал все, что мог, но и только. Теперь он вне игры».

— И как нам теперь себя вести, сержант? — спросил младший констебль Ваймс.

— Продолжать патрулировать, — ответил Ваймс. — Но только ближайшие улицы.

— А много ли с этого будет толку?

— Больше, чем если мы не будем выполнять свои прямые обязанности, юноша. Ты давал присягу, когда вступал в Стражу?

— Какую присягу, сержант?

«Не давал, — вспомнил Ваймс. — Как и многие другие. Тебе выдали мундир и колокольчик — вот и все, можешь считать себя стражником».

Всего несколько лет назад Ваймс не придал бы этому никакого значения. Текст присяги давно устарел, и шиллинг на веревочке стал не более чем шуткой. Но даже в нынешней Ночной Страже человеку нужно нечто большее, чем жалованье. Что-то такое, что заставляет тебя чувствовать, что это не просто работа.

— Пятак, сбегай в кабинет капитана и возьми там шиллинг, — приказал Ваймс. — Пусть вся эта толпа принесет присягу. Кстати, где сержант Тук?

— Отвалил, сержант, — доложил Букли. — Не знаю, важно ли это, но он крикнул: «Пошло оно все на хрен» — и хлопнул дверью.

Ваймс пересчитал подчиненных.

Потом скажут, что присутствовали все стражники до единого. Конечно, это было не так. Некоторые ушли, другие не явились на дежурство, но все, что рассказывают о Киле и проведенной им Черте, — чистая правда.

— Ладно, ребята, — промолвил Ваймс. — Вот что я вам скажу. Мы все понимаем, что происходит. Не знаю, как вам, а мне все это не нравится. Если на улицах появились войска, значит, скоро станет совсем скверно. Какой-нибудь сопляк бросит камень, потом запылают дома и начнут умирать люди. А мы должны обеспечить спокойствие и порядок. Это наш долг. Нам ни к чему геройствовать, просто… будем работать нормально. И еще… — Он переступил с ноги на ногу. — Может, кто-то скажет, что мы поступаем неправильно. Так что приказывать вам я не стану.