кровопролития. Каждый из нас будет оснащен камерой, и игроки будут смотреть по закрытому каналу, как мы убивали друг друга для их развлечения.

Раньше я не слишком задумывался о них, но теперь… Что за люди считали это развлечением? Что за общество потратило все свои незаконно заработанные деньги, чтобы посмотреть, как мы сражались насмерть, чтобы почувствовать силу через наши окровавленные руки?

Больные ублюдки, вот кто.

Мы прошли через широкие двери в здание. Внутри было до смешного роскошно, особенно учитывая расположение. Вдоль каждой стены стояли камины, чтобы согреть всех своей атмосферой. С потолка свисали хрустальные люстры, и каждый стол был украшен причудливой скатертью и центральными предметами, наполненными цветами и разноцветными светодиодными лампами. По краям зала располагалось несколько открытых баров, и даже была танцплощадка с ди-джеем в глубине. Люди толпились вокруг в костюмах и коктейльных платьях, как на вечеринке после голливудской красной дорожки.

Только это был не фильм — мы были событием. Все это вызывало у меня не только отвращение, но и возбуждение.

Был еще ранний вечер, и большинство групп разделились по принадлежности к определенной семье. Мы с Лэндоном слонялись с людьми Фрэнкса возле одного из баров, и я налил себе стакан воды, а Лэндон заказал виски. Я осмотрел комнату, чтобы найти других игроков турнира. Их было легко заметить, потому что они стояли в центре каждой группы.

Хотя это было не в моем стиле, турнирные игроки обычно одевались для своих ролей. Эрик Дыталов и Жница выглядели так, словно вышли из «Бегущего по лезвию» или какой-то жестокой компьютерной игры. Оба были одеты в черное, у нее на веках был яркий макияж, а на запястьях и шее — украшения с шипами. В чем-то это имело смысл. По сути, мы были живой видеоигрой для окружающих нас людей. Переодевание для этой роли было естественным для многих игроков. Эрик демонстрировал свои навыки владения ножом всем желающим, а Жница позировала для фотографий с мужчинами в костюмах.

С моей точки зрения, эта показуха была смехотворной, но инвесторам они явно нравились. Охотник в данный момент был окружен женщинами. Он был одет не так изысканно, как другие. На самом деле он был без рубашки, и я подумал, не собирается ли он замерзнуть насмерть еще до начала игры. Женщины толпились вокруг него, водили руками по его груди и требовали объяснений его многочисленных татуировок. На всей верхней части его тела не было ни одного свободного места.

Отвернувшись от Охотника и его группы, я увидел Тайрона Чимса. Он стоял возле буфета с закусками, рядом с женщиной в ярко-красном платье. Он был в обрезанной футболке и рваных джинсах. Все, что ему было нужно — это немного зомби-грима, и он мог бы стать массовкой в «Ходячих мертвецах».

Сначала я не увидел Эвана Ардена, потому что, в отличие от других игроков, он не был одет в нелепую одежду, но когда я заметил его, то отметил, что он был одет в высококачественный сшитый на заказ костюм и стоял рядом с Ринальдо Моретти. В руке у него была одна из этих электронных сигарет, и он выглядел скорее криминальным авторитетом, чем соперником. На моих глазах он улыбнулся и чокнулся с Моретти.

Я напомнил себе, что это не его конек — он не турнирный игрок. Это будет его первый раз. К тому же последний.

Насколько мне было известно, все они были здесь на своей последней вечеринке.

Я не чувствовал ни жалости к ним, ни сожаления о том, что собирался сделать. Они были здесь не только по собственному выбору, но и знали о риске и потенциальном исходе. «Убей или будь убитым», и у меня было больше причин выиграть этот турнир, чем любые другие в прошлом.

— Какие-нибудь опасения? — спросил Лэндон, сделав шаг ко мне.

— Никаких, — ответил я.

— А как же Арден?

— Ты был прав с самого начала, — сказал я. — Он опаснее остальных, даже если это не его конек, но пока я буду оставаться в укрытии, он не сможет меня поймать.

— Это будет нелегко, — ответил Лэндон. — В этом ландшафте не так уж много укрытий.

— Хребты на склоне горы должны сработать. Мне просто нужно продолжать двигаться. Все равно придется это сделать, чтобы согреться.

— Вода — твоя самая большая проблема, — сказал Лэндон.

— Разве это не всегда так?

Я задумался. Воспоминания о времени, проведенном в Карибском море на спасательном плоту с Рейн, закружились у меня в голове.

— Не думаю, что у меня будет дефицит воды. Все быстро закончится. Это должно произойти до того, как холод убьет нас всех.

— За исключением Жницы, у тебя будет преимущество, когда дело дойдет до оружия. У других будут проблемы с их эффективным использованием и одновременно с тем, чтобы держать руки в тепле.

Весь вечер я не сводил глаз с других игроков. Даже когда множество женщин подходили ко мне, чтобы задать вопросы о предыдущих турнирах и предложить свои кровати, чтобы согреться на ночь, я едва ли поддерживал разговор дальше того, что нужно было сказать. Ответил на их вопросы, вежливо отклонил предложения и перевел разговор на еду.

Еда была действительно очень вкусной. Заключенные, приговоренные к смертной казни, не могли бы требовать лучшего. Это напомнило мне о том, что Фрэнксу насрать на еду на кухне Рейн и Алекса. Он рассмеялся, но сказал, что что-нибудь с этим сделает.

— Хорошо, что ты вернулся, Себастьян, — сказал он. — Во многих отношениях я скучал по тебе.

В этом утверждении было слишком много двойного смысла, чтобы дать мне хоть какое-то чувство комфорта.

Интересно, как долго он искал меня после суда, и что заставило его в конце концов сдаться?

Я подумал было спросить его об этом, но решил, что в моих интересах пока оставить все это в покое. В глубине души я знал, что он никогда по-настоящему не простил меня за то, что я пытался посадить его, и я понимал, что единственный способ выбраться из-под его контроля — это покончить с ним.

Сначала пройди турнир.

Фрэнкс отошел поболтать с другими боссами. Я сел за один из столов, проглотил пару устриц и наблюдал за окружающими. Некоторые подходили поговорить со мной, и я старался быть как можно вежливее. В конце концов они перешли к преследованию одного из других игроков. Охотник и Жница придвинулись ближе друг к другу, и, хотя я не мог слышать их слов, их сексуальная химия была очевидна, когда они смотрели друг на друга.