— Сэм, займешься тем, что поищешь записи видеонаблюдения и поднимешь IP-адреса всех блогеров, выложивших в сеть видео с нападением. Ронан и Йоханна, вы опрашиваете всех по соседству — улица и коллеж — в поисках возможных свидетелей. А я прогуляюсь в больницу Жана Вердье.

Сэм забеспокоился:

— К изголовью жертвы? Нет, ты сейчас зарядишься сочувствием, как батарейка, и когда переполнишься им, заставишь нас вкалывать круглые сутки.

В разговор вступила Де Риттер:

— А что, разве будет лучше видеть, как он вкалывает один в своем углу?

Кост воспользовался этим, чтобы официально объявить об очевидном:

— Имеешь причину заиметь свой. Напротив меня пустой кабинет, и у тебя будет время разложить там свои вещи. Наконец сможешь развесить повсюду фотографии своих детишек.

Йоханна перевела взгляд с одного лица на другое — все улыбались.

— Серьезно?

Она была услышана. Стала частью чего-то. Вошла в группу. Они за нее, она за них. Сэм обратился к Ронану:

— Думаешь, будет хныкать?

— Вероятно. Девчонки так часто поступают.

Йоханна встрепенулась:

— Что, я уже девчонка?

— Вообще не понимаю, о чем ты.

За этим последовало три объятия и три «добро пожаловать».

Кост снова получил группу.

* * *

Оставшись один, он направился к кофемашине. Много раз нажал на клавишу добавки сахара в отместку за все время, когда был лишен этого, и в результате получил какой-то колумбийский сироп, пить который было невозможно. В любом случае врать самому себе не имело никакого смысла. Ему всего лишь очень хотелось сказать «привет» Камилле — лицу, потерявшемуся среди других исчезнувших на розыскной афише.

За спиной раздался голос начальника полиции М. С. Дамиани, отвлекший капитана от размышлений:

— Как у вас дела?

— Я уходил не очень надолго.

— А как ваше дело?

— Молодая учительница, облитая кислотой? Первые соображения направляют нас к брату мальчишки, отчисленного из колледжа. Набираем свидетельские показания и изучаем видеозаписи, прежде чем пойти и прижать его во второй половине дня.

— А Де Риттер? Вы приняли решение?

— Это хороший член группы. Вначале она немного кусалась, но парни ее приняли. И потом, у меня такое впечатление, что в ее присутствии они перестают быть придурками. Я — так уж точно.

— У вас хорошая команда, Кост. Ваше возвращение в отделение немного скоропалительно — так что воспользуйтесь этим, чтобы сделать день продуктивным. Дайте Ронану впиться зубами в это дело — у меня есть идея в скором времени присвоить ему звание капитана. Пришло ему время учиться самому руководить группой.

— Вы забираете у меня лейтенанта Скалья?

— Не сию минуту, Виктор, не сию минуту. Вы знаете, что такое карьера в полиции, — влиться в стаю, а затем покинуть ее, чтобы влиться в другую. В этой связи контракт Мальбера не был возобновлен.

Кост повернулся к Камилле:

— Мне так и не удалось выяснить, участвовали ли во всем этом вы, Мари-Шарлотт.

— О чем вы таком говорите?

— Тогда буду не таким деликатным. Вы когда-нибудь слышали про «код девяносто три»?

Слишком поздно для нее. Слишком поздно, чтобы притворяться защитником морали, слишком поздно, чтобы рисковать продвижением по службе и пенсией, чего ей, благодаря настоящей эквилибристике, до сих пор удавалось избегать.

— Нет, никогда. И вы тоже, Кост.

Она вышла из комнаты отдыха и, не оборачиваясь, приказала:

— Найдите себе занятие.

* * *

Меньше чем через час Кост проверял, как выглядит, глядя на свое отражение в одном из стекол кафе. Он поправил куртку и попытался пригладить вихор цвета «соль с перцем», нагло торчащий в сторону. Хотелось бы произвести хорошее впечатление, хотя такие упражнения ему уже давно были не свойственны.

— Больше не собираетесь убегать?

Ногой Кост отодвинул стул, стоящий напротив, приглашая Леа присаживаться.

— Не думаю, что у меня есть другие планы.

Леа уселась и, ничего не добавив, схватила его за руку. Виктор почувствовал, что она сжимает ее сильнее, чем в прошлый раз, когда осмелилась на такой же поступок. Она больше не позволит ему сбежать, и его это устраивало.

Служащий, занимающийся зелеными насаждениями кладбища Тье, устроил себе перерыв. Он поставил грабли с задней стороны урны на колесах и устроился на скамейке. Вырвав лист папиросной бумаги, зажал его между пальцами и насыпал табака. Он чувствовал себя немного виноватым, так как меньше часа назад уже делал перерыв, но одновременно интригующее и трогательное зрелище, при котором он присутствовал, побудило его рискнуть и, возможно, получить нагоняй.

В абсолютном спокойствии этого места бесшумно двигалась процессия из двенадцати машин, все одинакового темного цвета, с одним и тем же золоченым значком. Когда последняя въехала в ворота кладбища, из первой уже выгрузили букет цветов. Белые лилии.

За несколько часов все четыре тысячи могил украсились четырьмя тысячами букетов — в первый раз участок неимущих, безымянных и забытых являл собой непривычное зрелище цветения.

Из всех букетов лилий, подумал бы Люка, один точно будет на том месте, где он желал бы.

Клер «Witch»[45] Жермути, которая поверила в меня, часто поддерживала и утешала.

Сайт Féminin.com, с которого все началось, Эллен Мингус и Мари-Лор Соти де Шалон.

Издательской группе Мишеля Лафона за то, что вела меня, — Александре, Бените, Франсуазе, Матье, Клеманс и особенно Югет Мор, которая своей верой позволила довести книгу до конца.

Доктору «Т», выдающемуся судебно-медицинскому эксперту за помощь в создании всех сцен вскрытия.

Доктору Жюли Кастрен за психологический анализ персонажей.

Эммануилу Коллардю, журналисту «Радио Франс».

Эрику Жакоммети за его советы.

Матиасу Карпентье, с которым я прошел полицейскую стажировку в Обервилье и который всегда считал меня своим другом, несмотря на то что я пропадал со связи.

Доминик Новьелло, начальнице отдела по делам несовершеннолетних, за всегдашнюю поддержку.

Начальнику уголовной полиции 93-го департамента Жаку Труссо.

Капитану той же службы Янне Бекрич.