— Мария, ты ушиблась? — обеспокоено спросил Донкастер у дочери.

Девушка покачала головой, не в силах оторвать взгляд от уходившего Гарри, который как нельзя, кстати, появился из темноты, чтобы защитить ее от лорда Декстера, когда тот прижал ее к дереву и обнимал так, словно боялся умереть, если не сделает этого. От одних только воспоминаний Марию бросило в жар.

— Роут не был груб с тобой? — Отец взял ее за подбородок и осмотрел лицо.

— Вовсе нет! — Мария вспыхнула. Она видела нескрываемое желание в глазах Гарри, когда он прикоснулся к ее шее, и знала, что в ее глазах он прочел ответ. Он сколько угодно мог быть дерзок и даже груб с ней, она бы не стала его останавливать или протестовать. Ее тело до сих пор дрожало от разочарования, что он не позволил себе ничего лишнего. Но она не должна выдать своих чувств отцу, который устремил вслед Гарри еще один подозрительный взгляд. — Но, папа, лорд Декстер вел себя совсем не как джентльмен. Я больше не хочу его видеть.

— Что же он сделал? — Отец, наконец, переключил свое внимание с Гарри.

— Он… Он пытался поцеловать меня, когда я совсем не хотела этого. — Дрожь в ее голосе была искренней. Она замолчала и подумала о том, что могло бы произойти, когда она оказалась наедине с Декстером в темном уголке сада. — Мне показалось, он был пьян. Он тоже споткнулся в темноте и уже не встал. Я слышала, как он захрапел, когда ко мне подошел лорд Роут. — Никто не должен заподозрить, что на самом деле сделал лорд Роут. Мария мысленно произнесла молитву, чтобы Гарри оказался прав, и лорд Декстер не вспомнил истинной подоплеки случившегося.

— Понятно. — Вид у отца был мрачный. — Давай поищем маму. Может быть, нам стоит пораньше вернуться домой сегодня.

— Да, — быстро согласилась Мария. После того, что случилось, к ней должен сегодня прийти Гарри. Он обязательно придет. — Пойдем сейчас же.

Отец кивнул и повел Марию в дом.

Гарри наблюдал за уходом Марии, прижавшейся к отцу. На сегодня его работа закончена. Он тщательно наблюдал за Донкастером, примечая, с кем он говорил, а в некоторых случаях даже слышал, о чем именно шла речь. Он не заметил ничего особенного ни в словах графа, ни в его действиях. Но это еще ничего не доказывало. Ему, к сожалению, все равно придется пробраться к нему в дом или же убедить Брандона сделать это. Пока он так и не осмелился сказать коллегам-агентам, какова настоящая цель Стаффорда, но вынужден был признать, что ничего толком не добился в своих поисках. Когда он последовал в сад за Марией, у него появилось чувство, что он нарушил свою клятву, хотя у него не было намерения ни разговаривать с ней, ни прикасаться, ни целовать ее.

Гарри взял свою трость и покинул вечер, не попрощавшись с хозяевами. Стаффорд продолжал присылать приглашения на мероприятия, которые посещали Донкастер, Крейн и Бетуэлл, но Гарри освободил себя от обязательства следовать за ними тенью, как делал это раньше, и даже перестал строго маскироваться. Он поймал экипаж и направился в сторону Фентон-лейн. Фиппс заплатит за длинный маршрут через реку. Кроме того, Гарри был уверен, что сегодня будет смерти подобно проезжать мимо Донкастер-Хауса, где его будет ждать Мария и куда стремятся его душа и тело.

Гарри сжал кулаки и стукнул себя по лбу. Он не имел права подходить к ней, обнимать и рассеивать страхи, обещать, что больше никому не позволит причинить ей боль. Он не имел права целовать ее, когда она подставляла ему свои губы, не имел права прикасаться к ней, едва не убив Декстера за ту же попытку…

У него вообще нет никакого права. И пропади все пропадом!

— Дядя! У меня поразительная новость! — С этими словами на следующее утро влетел в комнату раскрасневшийся и запыхавшийся Тобиас.

— Да? — Крейн оторвал взгляд от бумаг. — У нас к обеду нет салатного листа?

— Нет, — покачал головой племянник, не обращая внимания на сарказм дяди, — намного серьезнее. Покушение на жизнь лорда Ливерпуля.

Гарри бросил писать на полуслове. Крейн с мягким стуком положил на стол очки и уже не сводил глаз с Тобиаса.

— Кто-то пытался отравить его, — выдохнул Тобиас. — Он должен был обедать у Бетуэлла, и там обнаружилось, что в супе яд. — Гарри перестал притворяться, что работает, и отложил ручку, пока чернила не закапали всю страницу. Неужели это и был план, который его наняли разрушить? И он осуществлялся на кухне Бетуэлла, у них под носом?

— Пытался… — повторил Крейн. — Значит, он жив? И с ним все в порядке?

— К счастью, да, — подтвердил Тобиас. — Но все могло закончиться плохо. Представьте, преступником оказался повар. Его застали за попыткой подложить ядовитую траву в суп из черепахи. Не только премьер-министр и лорд Бетуэлл, но и все другие участники обеда были бы отравлены.

— Повар, — побледнев, воскликнул Крейн, — этого просто не может быть!

— Боюсь, что все именно так, — кивнул Тобиас. — Естественно, лорд Ливерпуль хочет, чтобы эта новость получила как можно меньше огласки. Не надо простому народу знать, как близко к опасности находилось правительство.

Крейн смотрел на племянника, словно тот говорил на непонятном языке. Тобиаса, похоже, распирало от сознания того, что он лишил дядю дара речи. Потом он взглянул на Гарри.

— Я должен просить вас, Таун, держать эту новость в строжайшем секрете.

— Конечно, сэр, — пробормотал Гарри, глядя на Крейна. Старика словно удар молнии сразил, хотя Гарри подозревал, что он не испытывает к премьер-министру такого большого уважения, как Тобиас.

Крейн прижал руку ко лбу. По его лицу разлилась смертельная бледность.

— Кто тебе сказал это?

— Лорд Ливерпуль послал человека, чтобы сообщить тебе, дядя. Я настоял, чтобы лично передать эту новость как можно деликатнее, заботясь о твоем здоровье.

Крейн только кивнул, откинувшись в кресле. Он вдруг обрел болезненный вид, хотя всего несколько минут назад был бодр и активен. Гарри осторожно подался вперед.

— Может быть, хотите отдохнуть, сэр? — тихо спросил он у Крейна.

— Конечно, дядя, — поспешил вставить свое слово Тобиас, — отдохни. После такого потрясения ты должен позаботиться о своем здоровье. Как страшно, что эти убийцы проникли на кухню лорда Бетуэлла! Я намерен зайти на нашу кухню и лично допросить весь штат. И если в нашем окружении найдутся отравители, не волнуйся, дядя, я их выведу на чистую воду. — Не дожидаясь ответа, Тобиас поклонился и вышел из комнаты.

В полной тишине Гарри собрал бумаги и отложил их в сторону. Крейн все еще сидел в неуклюжей позе в кресле и, к счастью, молчал. Гарри быстро соображал. Если разоблачен преступный план и злоумышленники схвачены, то Стаффорд скоро известит их всех об этом и освободит от работы. Он снова станет самим собой и сможет побороться за свое счастье.

Больше Гарри не позволил себе думать об этом. Он вряд ли мог представить себя, простого человека без гроша в кармане, в гостиной Донкастер-Хауса, явившегося просить руки дочери графа. По крайней мере, его участие в слежке за графом уже не станет достоянием гласности. Ведь он только защищал Донкастера. Его радовало, что отец Марии не оказался тем человеком, которого искали Стаффорд и Сидмаут. Уже только одно это сняло с его плеч тяжелую ношу.