за слово. То, что я понимала местную речь, не удивляло меня. Наш организм, а в том числе и мозг, очень быстро подстраивались под обстановку, поэтому некоторые из нас, живущих в мире Эдры, моем родном мире, могли посещать разные миры. Кроме даймонов. Нам путь был закрыт. У нас была только Бездна. Я порой удивлялась, как это мать могла устроить то, что запрет покидать Бездну меня совершенно не касался?

— Туалет прямо по коридору и налево, поняла? — продолжила женщина. Я лишь молча кивнула, уставившись на ее протянутую руку. Ее запястье так и манило. А поэтому, действуя лишь на инстинктах, я посмотрела на женщину и тихо прошептала, — ты спишь.

— Что? — непонимающе переспросила она.

— Ты спишь, — повторила я и улыбнулась, понимая, что мои силы все-таки остались со мной. Пусть не такие, как дома, но все же. Женщина подкатила глаза и грузно опустилась на пол. Я присела рядом и прислушалась. Вокруг стояла гнетущая тишина. Что ж, это даже к лучшему. Аккуратно подняв руку женщины, я поднесла ее к носу и принюхалась. Опять все такой же странный запах, но не так, как от старухи. Выбора все равно не было. Я задержала дыханье и вонзилась зубами в запястье. Как ни странно, но по вкусу кровь была обычной, без всяких примесей. Аккуратно, стараясь не повредить женщине, проблем были не нужны, я немного отпила и, оторвавшись, облегченно вздохнула. Кровь человека была не столь целебна, как если бы выпить от даймона или вирра, но все же, она могла помочь мне хоть чуть восстановиться. После, я похлопала женщину по щеке, добиваясь ее пробуждения.

— Что? — непонимающе спросила она меня, открывая глаза.

— Ничего, — ответила я, поднялась и побрела в свою комнату. Как я ее запомнила, сама не поняла. Но вернувшись, увидела ту же старуху и скривилась.

— Мама, где же ты? Как мне вернуться? — почти беззвучно прошептала я. Хотя, вот что было странно, возвращаться мне совершенно не хотелось.

56. Больница

— Ну, что, Борис, можешь забирать свою доченьку, — Егор Сергеевич, пожал руку Борису Ивановичу, вошедшему в палату, и кивнул Евгению.

— Как? — Борис удивленно поднял брови. — Она ведь только пару дней провела у тебя и после такой аварии.

— Ничего с ней не случилось, — хмыкнул Егор Сергеевич, крупный мужчина лет шестидесяти, бывший главврачом.

— Глупости, — фыркнул Евгений, — она вчера никого не узнавала, ни меня, ни родителей.

— Такое бывает, — пожал плечами главврач, — но это пройдет.

— Нет, так дело не пойдет. Что с моей девочкой? — сурово спросил Борис.

— Да ничего, — снова ответил Егор Сергеевич и посмотрел в сторону окна, возле которого молча стояла черноволосая хрупкая девушка невысокого роста.

— Этого просто не может быть, — удивился Борис.

— Ну, как, ушибы, гематомы, ну и мозги полностью девственны.

— Что? — в один голос удивились Евгений и Борис.

— Ничего не помнит, мало что понимает. Хотя моторика сохранилась.

— Что за чушь ты несешь? — возмутился Борис.

— Ну почему же чушь, — возмутился Егор Сергеевич, — с вилкой и ножом обращаться умеет, а вот, как пользоваться унитазом, забыла полностью.

— Офигеть, — выдохнул Евгений.

— Не переживай, мальчик, это ей уже показали, — хмыкнул Егор Сергеевич.

— Какой-то бред, — прошептал Борис и потер переносицу.

— Бред? — возмутился Егор Сергеевич. — А знаешь, что твоя доченька сегодня устроила?

— И что же? — полюбопытствовал Евгений.

— Сегодня утром, на завтраке, я даже не понимаю, как она дошла до столовой, но дошла. Так вот, за завтраком, она повозила ложкой кашу и заявила, что не собирается есть отходы жизнедеятельности людишек.

— Так и сказала? — Борис удивленно посмотрел на дочь, все так же безучастно стоявшую возле окна.

— Дословно, — возмущенно фыркнул главврач, а Евгений расхохотался, но быстро замолк от резкого взгляда Бориса, брошенного на него.

— Ну, — неуверенно протянул Борис, — я тоже кашу не особо любил.

— Ну, ты же не называл ее блевотиной, — снова возмутился Егор Сергеевич. — И ладно бы только это, — продолжил главврач.

— Еще что-то утворила? — перебил его Евгений, тихонько посмеиваясь.

— Ага, — мрачно кивнул главврач и обратился к Борису. — Вот скажи, дружище, ты где ее воспитывал?

— В смысле? — брови Бориса почти достали до кромки волос.

— Наверно, в пансионе для благородных девиц? — язвительно предположил главврач.

— С ума сошел? — возмутился Борис.

— Если бы, — вздохнул Егор Сергеевич, и продолжил: — После завтрака, придя в палату, она очень сильно начала возмущаться, что в ее покои, как она выразилась, поместили смердящую старуху. На поток громких возмущений прибежала старшая сестра и услышала очень много культурных, но нелицеприятных выражений о себе, старухе и вообще. А когда уж соседка твоей доченьки попыталась поставить ее на место, та запустила в нее подушкой.

— Как? — от удивления Борис присел на стул, а Евгений очень громко расхохотался.

— Попустила подушкой! Ну, Лилька дает.

— Молчать, — раненым зверем взревел Борис. Евгений тут же выбежал из палаты и заржал еще громче. Егор Сергеевич проводил его грустным взглядом.

— Борис, а ты знаешь, кто соседка твоей доченьки?

— Нет, конечно, — возмутился мужчина. Главврач наклонился к нему поближе и зашептал на ухо: — Знаешь Корнилова Дмитрия, зам по тылу местной в/ч?

— Ну, знаю, — удивленно пожал плечами Борис.

— Конечно, знает, не один литр вместе пройден, — снова засмеялся заглянувший в палату Евгений.

— Ну-ка цыц, — прикрикнул на него Борис.

— Так вот, соседка, это его теща. Которая уже позвонила ему и съела весь мозг, рассказывая о том, какая хамка невоспитанная твоя дочь. Борис, я Христом прошу, забери ты ее. Клянусь, что все с ней в порядке. Ничего не повреждено, и находиться ей в больнице нет резона вообще никакого, — взмолил Егор Сергеевич.

— Но, я специально из БСМП перевел ее к тебе в ведомственную больницу сразу же по приезду скорой. Ты же профессионал. Как у нее может быть все в порядке после такой аварии?

— В рубашке родилась она, — нервно рявкнул Егор Сергеевич. — Забери. Меня уже Корнилов достал звонками. Требует разобраться с хамкой. И грозился дозвониться тебе.

— Ладно, — обреченно махнул Борис и поднялся со стула, — только ты мне объясни, что с ней? До сих пор она даже не повернулась к нам, все так же стоит у окна и пялится куда-то.

— Пришлось колоть успокоительное, — пожал плечами главврач, — и, по-моему, она мне этого простить не может.

— Почему? — удивился Евгений.

— А сам посмотри, — кивнул Егор Сергеевич на девушку, которая как раз повернулась в его сторону и смотрела с неприкрытой ненавистью.

— Вот, видишь?

— А что же ты ей вколол? — спросил Борис, вглядываясь в неестественно расширенные зрачки дочери.

— Успокоительное, — повторил Егор Сергеевич, — причем быстродействующее. Нормальные