– Подожди… Это те чудаки, которые называют своего шефа «генералом»?

– Точно…

– Я обещал, что их не будут трогать календарный год…

– За что такая милость?

– Они дали на выборы полмиллиона гривен.

– Выборы давно закончились.

– Ты имеешь на них зуб? – догадался Богуцкий.

– Да… «Моррис» учредили бывшие менты, которые попили немало моей крови.

– Если это так, то они все уладят. И нам опять ничего не перепадет.

– А мы к ним неподкупных направим… Смалько и Выдрачева. День-другой – сами прибегут с мольбой о помощи.

– Это точно!

О вчерашнем недоразумении, а возможно, и откровенной ссоре между ее работодательницей и городским головой Гаврилюку по секрету сообщила Полина – утренний телефонный разговор между ними быстро превращался в ежедневный ритуал, обязательную потребность.

Дожидаться вечера Виктор не стал и появился в ресторане задолго до его открытия.

– Приходите позже! – грозно процедил швейцар – дядя Коля, уже добрых полчаса охранявший один-единственный парадный вход в ресторан в надежде заработать на похмельную рюмку.

Мечты сбываются!

Майор не пожалел для старика пятерки, и они вместе чуть ли не наперегонки поперли к барной стойке.

По пути встретили Полину, которая еще не успела даже накинуть фирменный передник.

– Я очень соскучился. Очень! – не моргнув глазом, солгал Виктор, мысленно успокаивая себя тем, что частица правды в таком утверждении все равно есть.

– Я тоже, – мило улыбнулась наивная официантка. – Тебе что-то налить?

– Как всегда – «Пауланер».

– Ладно. Подожди немного в кабинке.

Именно это ему и было нужно.

Чекист быстро снял старую закладку, поставил новую и с чувством выполненного долга затянулся своим любимым «Парламентом».

В то время, когда Гаврилюк отдыхал в элитном ресторане, его старый-новый товарищ навещал могилу родителей. Ивана Владимировича и Марию Павловну похоронили рядом на новом массиве – там, где когда-то было колхозное поле. Для этого пришлось отчуждать земли сельхозназначения и передавать их в собственность города.

Дима достал из сумки бутылку водки, плеснул немного в одноразовый пластиковый стаканчик и залпом выпил. Остальное поставил на бугорок свежей землицы.

– Это вам, мои родные… Что, не дождались блудного сына? Мама, матушка, неня… Ты же всегда была богобоязненной… Почему не испугалась гнева Господнего? А ты, папочка? Кто учил меня не повиноваться обстоятельствам, стоять до конца и никогда не сдаваться? Почему не уберег мать и сам дал слабинку, а? Неужели подлый поступок Степана выбил почву из-под ваших ног? Нет, нет… Не верю! Вы не могли так поступить! Я еще разберусь с этим самоубийством… Найду виновных и накажу… Боже, дай мне сил!

– Ну, о чем они говорили в этот раз? – спросил Фещенко, довольно потирая ладони.

– Не знаю, – пожал плечами Гаврилюк. – Вы же запретили слушать записи без вас…

– Молодец… Давай сюда…

Он включил диктофон и надел наушники. Разговора не было слышно. Лишь какие-то посторонние шумы.

Ничего не понимая, генерал вынул миникассету и постучал ею о стол. Потом поставил на место. Результат был тот же.

– Эй, Витя, что случилось?

– Может, я что-то сделал не так, а может, оппоненты приняли какие-то меры предосторожности…

– У меня нет оснований сомневаться в твоей квалификации… Допустим, они применили техническую защиту… Но это автоматически значит, что мэру стало известно о наших с тобой усилиях!

– Да…

– Ты с кем-то разговаривал на эту тему?

– Упаси господи!

– И я – нет… Выходит, у моего кабинета выросли «уши»?

– Чему вы удивляетесь? Теперь даже президентов прослушивают… Обратитесь к технарям – пускай проверят.

– Непременно… Ты можешь идти.

– Слушаюсь!

Гаврилюк развернулся и чуть ли не строевым шагом вышел из кабинета. Переложил во внутренний карман пиджака кассету с записью разговора Богуцкого с Фенюком и, что-то напевая, пошел по длинному коридору.

На первом этаже дома, полностью арендованного фирмой «Моррис», сидели двое юнцов в камуфляже, которые вели электронное наблюдение за прилегающей территорией. Виктор сразу нашел на мониторе свой автомобиль, оставленный просто на проезжей части, и облегченно вздохнул: теперь за иномарку, приобретенную в кредит, можно не волноваться.

– Вы к кому? – спросил один из парней, с виду более крепкий и старший, чем его напарник.

– К Слюсаренко…

– Он занят.

– Только не для меня.

– Подождите, я позвоню по телефону. Как вас представить?

– Гаврилюк.

Охранник набрал короткий номер, бросил в трубку: «Юля, Гаврилюк к шефу» и, получив разрешение, небрежно поинтересовался:

– Куда идти, знаете?

– Да.

Майор быстро поднялся на второй этаж, вежливо поклонился секретарше:

– Здравствуйте.

– Проходите. Юрий Леонидович ждет вас, – не отрываясь от бумаг, девушка указала на двойные двери, на которых большими буквами было написано «Генерал».

Виктор вошел в кабинет, осмотрелся вокруг. На стенах висели шутливые плакаты: «Заплатил налоги – спи спокойно (надпись на надгробии)», «Жизнь так коротка. Потерпи чуть-чуть», «Перед тем как войти, подумай, нужен ли ты здесь».

В дальнем углу, забросив на стол ноги, сидел симпатичный худощавый мужчина лет тридцати пяти в джинсах и свитере. Перед ним по стойке смирно стояли двое парней. Один из них чуть ли не плакал. Заметив Гаврилюка, Юрий Леонидович подал подчиненным знак, и те немедленно попятились к выходу.

Сам «генерал» поднялся и двинулся навстречу гостю.

В центре комнаты они обнялись.

– Ну, как служба, дружище?

– Так себе…

– Присядь, в ногах правды нет.

– Благодарю, – контрразведчик опустился на предложенный стул. – Твой кабинет того… чист?

– Конечно. Вчера только проверял.

– Поговорим откровенно?

– Давай.

– Против тебя готовят провокацию.

– Кто?

– Мэр и его холуй. Некто Фенюк…