— Значит, ты опасаешься, будто она увлечена лишь повесой, а не тобой настоящим?

Роберт совершенно растерялся. Прежде ему никогда не приходилось разбираться в своих чувствах, когда впереди маячила перспектива чего-то постоянного.

— Не знаю.

— Прошу тебя, ты должен отдать ей должное: она намного более проницательна. Она вполне способна отделить человека, играющего на виолончели так, как играют гениальные музыканты, от распутника, который лишь время от времени проявляет крупицы чувствительности.

У Дэмиена все выходило так просто, когда на самом деле все обстояло наоборот. Роберт приподнял бровь и с циничным видом переспросил:

— Крупицы?

— Я сказал «время от времени», — терпеливо повторил Дэмиен, ничуть не смутившись от резкого тона брата. — Откровенно говоря, из нас троих самый чувствительный — это ты. Колтон ищет успокоения в работе, я нахожу его в войне и тайных заговорах, а ты — в объятиях прекрасных женщин. Я не хочу притворяться философом, но, по крайней мере, ты выбрал удовольствие и человеческое общение. Ну же, братец, пожалуйста, объясни мне, почему ты не можешь влюбиться в столь же чувствительную молодую женщину и обрести счастье в ее объятиях? Ясно ведь, что смена любовниц не пошла тебе на пользу.

— С чего ты это взял? — Роберт, сам того не замечая, повысил голос. — У меня нет ни малейшего желания менять свои привычки.

— А как же дальнейшая жизнь? Как же дети? Я всегда знал, ты станешь замечательным отцом. Дети обычно тянутся к людям с таким характером, как у тебя. Ты любишь спорт, и я так и вижу, как ты носишься с сыновьями по лужайке или подбрасываешь на руках дочерей. А с твоей сентиментальной натурой…

— Господи, Дэмиен, ты замолчишь или нет? — Голос Роберта стал хриплым, и он вдруг увидел себя держащим на руках смеющуюся девчушку с темными кудрями и глазами цвета южного моря. Подобная картина никогда не приходила ему в голову, и он почти потерял дар речи от внезапно охвативших его чувств.

— Я замолчу, если ты честно ответишь мне на один вопрос.

Все, что угодно, лишь бы он замолчал. Роберт нехотя кивнул.

Дэмиен откинулся на тугие подушки и пристально взглянул в лицо брату:

— Ты способен причинить ей боль? Поверь мне, это случится, если ты просто так уйдешь после того поцелуя.

Раздосадованный, Роберт с трудом выдавил:

— Я не собираюсь никому причинять боль.

— Отлично, тогда не делай этого, — мягко добавил Дэмиен.

Молчание становилось все более гнетущим. Ребекка пристально рассматривала вазу на столике, расписанную в греческом стиле, и ее ладони стали влажными. Взгляд матери был одновременно суровым и задумчивым.

Наконец леди Марстон нарушила тишину и сухо спросила:

— Могу я узнать, что это было?

Ребекка перевела взгляд на непреклонное лицо матери:

— О чем ты?

— Не могу поверить, но мне кажется, Роберт Нортфилд только что нанес тебе визит. Насколько мне известно, это он прислал тебе великолепные тюльпаны, которые, должно быть, стоил и целое состояние, иначе, где бы в это время года можно их достать?

У Ребекки было подозрение, что на самом деле цветы прислал Дэмиен. Просто на такое был способен только этот самый загадочный из братьев Нортфилдов. Она пришла к своему заключению не только потому, что цветы были прекрасны, а потому, что на визитной карточке стояла лишь одна фамилия. Это было больше в духе Дэмиена, Роберт подписался бы полным именем.

— Я очень в этом сомневаюсь, — искренне возразила Ребекка.

— Он пришел к тебе.

— Он пришел с лордом Дэмиеном. Они заглянули к нам по пути, неужели ты забыла?

— Ребекка, я твоя мать.

Ребекке не нужно было об этом напоминать.

— Мне казалось, это, само собой разумеется, — опрометчиво ответила она, поскольку в данной ситуации сарказм выглядел неуместно.

Леди Марстон смотрела на нее, сидя прямо на стуле и сложив руки на коленях.

— Я видела, как он на тебя смотрел. И я видела, как ты смотрела на него.

Возможно, сейчас было самое время во всем признаться.

— Я уже давно так на него смотрю, — тихо произнесла Ребекка.

Леди Марстон не часто приходилось терять дар речи.

Ребекка тем временем продолжала так, будто ничего не случилось:

— Заметь, он обратил на меня внимание лишь недавно. Наверное, я просто была невидимкой. Какие бы слухи о нем до тебя ни доходили, уверена, ты согласишься, он избегает молодых женщин, таких как я, на которых стоит ужасное клеймо «на выданье». Постоянные отношения его не интересуют.

Но сегодняшнее появление Роберта могло означать, что он изменил свое мнение. У Ребекки ужасно вспотели ладони, и она чувствовала, как горят ее щеки. Роберт Нортфилд сидел в их гостиной и, кажется, не мог вести себя беспечно и галантно, как обычно. Это могло означать только перемену его чувств.

— Когда это вы успели так откровенно поговорить? — Леди Марстон театральным жестом поднесла пальцы к горлу. — Я знала, мне не следовало отпускать тебя с ним на прогулку, даже на несколько минут.

Ребекка не собиралась ничего объяснять.

— Скажи мне, почему лорд Дэмиен подходит на роль моего мужа, а Роберт нет? Они оба младшие братья герцога, у обоих имеется солидное наследство, оба красивы и образованны, оба…

— Ты всерьез хочешь, чтобы мы позволили Роберту Нортфилду ухаживать за тобой? — сдавленным голосом перебила мать.

— Не надо произносить его имя, словно это какое-то ругательство, — пробормотала Ребекка, с трудом сдерживая смех — настолько ошеломленное лицо было у ее матери. — И раз уж ты задала этот вопрос, хотя я сомневаюсь в такой возможности, мне бы хотелось, чтобы вы не только позволили, но и поощрили это.

— Поощрили? Он…

Ребекка подняла брови и вежливо ждала, пока мать подберет подходящее слово.

— Он… неразборчив в связях — больше я ничего сказать не могу.

— Был. По крайней мере, так говорят, — согласилась Ребекка, ощутив укол ревности. — Но таковы многие джентльмены из высшего общества, мама. Я не настолько наивна. Выйди я замуж за любого человека нашего круга, он тоже может завести любовницу. — Она вспомнила решимость Брианны этого не допустить и книгу леди Ротбург. — Думаю, любая женщина, выбирая себе мужа, беспокоится об этом, пусть даже он и занимает высокое положение в обществе. Почему-то мне кажется, Роберт станет совсем другим, если найдет ту единственную женщину, которая ему нужна, и решит жениться. Интуиция подсказывает мне: он будет верен ей.

— Ты его едва знаешь, чтобы судить. — Голос леди Марстон дрожал.

— Неужели? Уже больше года я влюблена в него. Если ты считаешь, я не наблюдала за ним, пусть даже издали, не выуживала всевозможные подробности у Брианны, не читала колонки светских новостей и не слушала все разговоры, связанные с ним, ты очень ошибаешься!