– А когда нас выпустят?! – заорал Ираклий.

– Выпустят-выпустят. Вот начальник отделения придет, беседу с вами воспитательную проведет, документы проверит, и утречком идите на все четыре стороны.

– Развэ начальники ходят на работу по ночам, а? Врешь ты все, участковый! Дежурный хмыкнул:

– Наш только по ночам и появляется. Принцип у него такой. Так что не волнуйтесь. Скоро вы его увидите.

Дежурный потоптался еще у железной двери. Потом звякнул замок и молоденький сержантик проник в камеру с искательной улыбкой:

– Слышь, ребятёжь... Может, в картишки перекинемся? Пока главного нет и все спокойно...

Ираклий приободрился. В покере ему не было равных.

– В покер можно, – сказал он.

– Какой покер, братан? В «очко» сыграем на твои часики?

Князь хмыкнул:

– Можно и так.

– Я есть не знать правил этой игры, – заотнекивался колдун.

– А мы тебе объясним!

* * *

... Подполковник Людвиг Честнейший вошел под своды родного учреждения в настроении самом приподнятом. Его ждала прекрасная ночь. Он подумал, что, вероятно, подобные эмоции испытывает влюбленный мужчина, торопящийся на свидание: желание, предвкушение, жажда... Хотя по сравнению с эмоциями вампиров эмоции обычных людей все равно что мелодия мобильника супротив органной фуги Баха.

И даже то, что дежурный сержант нарушил дисциплину и, вместо того, чтобы занимать свой пост в застекленной комнатке за пультом, отправился играть с задержанными в карты, сегодня не разгневало Мастера. И отсутствие патрульной группы тоже было благим знаком судьбы...

Его голод стал необычайно силен. Поэтому он выпьет троих: и тех парней и азартного сержантика. А потом инсценирует дело так: задержанные напали на дежурного, когда он принес им еду, ему пришлось одного оглушить электрошокером (отчего у преступника не выдержало ослабленное героином сердце), а другой в это время коварно задушил сотрудника шнурком от ботинка. Узрев же содеянное преступление, наложил на себя руки. Все гладко и объяснимо с человеческой точки зрения. И главное – никаких ненужных свидетелей: сегодня ночью волею случая из облеченных властью людей в отделении остались молоденький сержантик и он, Людвиг Честнейший.

Чтобы усилить наслаждение, надо оттягивать его наступление до самого последнего момента, когда и тело и разум будут окончательно затоплены желанием и придадут вампиру нечеловеческую мощь и скорость. Поэтому Людвиг не торопился в камеру. Он внимательно просмотрел доклады подчиненных, сводки происшествий за истекший день, и вдруг его словно хлестнуло по глазам солнечным лучом...

Марья и Дарья Белинские...

Хулиганство в общественном месте...

Мило.

Очень мило.

Вот как, оказывается, проводят невинный досуг дочки небезызвестной ему ведьмы.

Людвиг неуловимо переместился к женской КПЗ, но там было пусто. Собственно, он и не надеялся на то, что эти девчонки окажутся здесь. Прошляпили подчиненные! Бездари! Ведь окажись в его когтях дочки этой ведьмы – это был бы такой козырь!...

Людвиг скрипнул клыками и бесшумно подошел к двери камеры, за которой, судя по звукам, шла азартная игра.

Пора положить конец азартным играм. Голод пронзил его словно электрический разряд. Подполковник Честнейший вошел в камеру, не затрудняя себя открыванием двери.

* * *

... Они всегда боялись его. Когда к ним приходило понимание, кто на самом деле стоит перед ними. И изначальный мистический ужас заполнял их сознание. Лишал возможности двигаться, говорить и уж тем более – сопротивляться. Так они становились жертвами, покорно, даже с каким-то мучительным наслаждением подставляя ему свои шеи...

В этот раз было почти так же.

Почти.

Когда Людвиг Честнейший словно призрак возник в скудно освещенной пятнадцативаттной лампочкой камере, первым его, конечно, заметил дежурный сержантик (фамилию его Мастер все не удосуживался запомнить. Да и ни к чему теперь фамилия жертве). Сержантик пискнул:

– Здравия желаю, товарищ подполковник! – и хотел было вскочить с топчана, пряча при этом крамольные карты, но двинуться не смог, только вяло шевелился, как муха в банке с канцелярским клеем.

– Добрый вечер всем, – ласково сказал Мастер московских вампиров. – Какая у вас славная компания.

Глаза его медленно наливались нечеловеческой сияющей пустотой.

– О святая Нина, просветительница Грузии! – бесстрашный князь Ираклий хотел было осенить себя крестным знамением, но рука словно окостенела. Да и все тело было чужим и непослушным, завороженным светом страшных глаз вошедшего. – Прости мои грэхи. Смэрть моя пришла...

И только эбеновый в этом «камерном свете» африканец смотрел на подполковника Людвига Честнейшего безо всякого страха.

Наоборот.

Африканец ему улыбнулся.

Так улыбается акула аквалангисту, случайно перепутавшему ее с корюшкой.

Мастер московских вампиров отшатнулся. Голод уступил место ужасу.

– Кто ты? – спросил он у африканца.

– Я не понимайт по-русски, – глумливо улыбаясь, ответил чернокожий подлец.

И по заполнявшему его плоть чудовищному страху вампир понял, кто стоит перед ним. И какой Силой обладает.

– Не-е-ет!!! – возопил Мастер московских вампиров Людвиг Честнейший в тот миг, когда взбурливший внутри его тела неистовый огонь разметал это тело на молекулы, а все, что не имело молекулярных связей, вышвырнул в близлежащий астрал.

Собственно, «нет» было последним словом самого старого и жуткого вампира столицы. Даже не понявшего, что послужило причиной его окончательной и бесповоротной смерти.

– Чё это было, ребята? – подал голос из-под топчана до смерти перепуганный дежурный сержантик, когда багровый сгусток визжащего пламени исчез из камеры, будто его и не было вовсе.

– Гальюцинацинацинация... – Князя Чавчавадзе слегка заклинило. – Наверное.

– Это был вампир, – спокойно пояснил африканец. – Дух Огненного Мстителя убил его навсегда. Теперь можно не бояться. Эй, слушай, друг, вылезай! Мы еще не доиграли! Ставлю на кон свой браслет. Видишь – чистые изумруды!

* * *

Из папки Дарьи Белинской «Очень личное»:

«23.55. Наша квартира напоминает какой-то военный лагерь. Хотя никакого оружия нет, кроме серебряных вилок и папиного призового подарочного меча. Зато настроение у всех очень боевое и напряженное. В воздухе витает адреналин.

Мама сначала заперлась одна в спальне и не велела ее беспокоить. Но я – то слышала, что она твердила заклинания. Как будто заклинаниями против бродячих мертвецов можно отогнать вампиров! Это же два совершенно разных вида, как мама не понимает! Я, в отличие от нее, просто пропела гимны, специальные, в библиотечной книжке «Живое и нежить» прочла. Думаю, должно подействовать, хотя сестрица смотрит на меня, как на идиотку. Ей, кстати, все время холодно, несмотря на то что в квартире заперты все окна, форточки и вентиляционные люки. Это значит, что возле Машки все время крутится ее Роман Кадушкин. Интересно, каким образом он собирается нас защищать?.. Прерываю запись.