Безусловно, Людвиг Честнейший был не настолько глуп и прожорлив, чтобы навести на себя подозрения по поводу того, что за ночь вполне живые бродяги становились хладными трупами. О нет! Он просто никогда не выпивал человека до конца, оставляя ему возможность прожить еще сутки и скончаться от непонятной слабости где-нибудь далеко за пределами родного отделения. Такая сдержанность, конечно, давалась ему, Мастеру московских вампиров, с трудом. Ведь для него, вампира, не вкусить смертной человеческой агонии было все равно что мужчине дойти до высшей точки и вместо оргазма испытать глубокое разочарование... Но осторожность превыше всего! Раз или два Людвиг не смог себя сдержать – и выпил до конца какого-то пьяницу, а потом до невероятия обкурившуюся анашой девицу. Он испытал огромное наслаждение, экстаз, восторг, но потом ему пришлось вместе со своими подчиненными активно выяснять, отчего в камере тихо скончались двое заключенных. Конечно, на него никто не подумал, да и как тут думать на порядочного человека, когда сразу ясно: один помер от отравления паленой водкой, а другая – от передозы. К тому же клыки Мастера вампиров никогда не оставляли следов на человеческой коже...

Мастер вспомнил, как он пил в последний раз, и его плоть содрогнулась в легкой волне экстаза. Он понял, что голоден. Конечно, он мог бы охотиться и просто на темных московских улочках, как всякий другой вампир, но у него был свой метод. Свой стиль. И даже своя идеология: ведь он выпивал жизни самых недостойных и ничтожных людишек, от которых общество отвернулось и, кстати, от которых это самое общество надо было ему, подполковнику милиции, защищать. Вот он и защищал. В какой-то мере.

Голод усилился. Это нормально. Голод обостряет чувства и способности. Голод возвещает о приближении ночи, которая дарит насыщение, умиротворение и довольство. Голод зовет к месту охоты. Точнее, к месту службы.

Людвиг посмотрел на экран. Повинуясь его мысленным требованиям, экран высвечивал то сонные лица дежурных, то пачки документов на столе, то стеллажи с папками делопроизводства. Порядок, везде порядок, как он и любит... Патрульная группа выехала прочесывать вечерние московские улицы на предмет хулиганов и прочего отребья... А в камере у нас нет ничего новенького?

Есть! Мастер вампиров даже скребнул когтями по стеклу экрана в предвкушении. Двое крепких парней, увлеченно друг другу что-то рассказывающих. Один – явный негр, другой – скрытый кавказец. Впрочем, национальность не имеет значения. Значение имеет только кровь.

Голод стал каким-то запредельным, и Мастер, отключив экран, стремительно прошел к выходу. Его сознание требовало повторения наслаждения. Ему нужна была человеческая агония... Ну что ж.

Одного из этих мальчиков он выпьет полностью. И сымитирует дело так, что тот скончался от... например, анафилактического шока.

Вампир уходил из своего логова. Свечи торопливо гасли.

Небо почему-то затянуло тучами. И серый неживой свет душного вечера не раздражал глаза Мастера вампиров. Он думал о приятных вещах. О предстоящей охоте. О том, что эта ничтожная ведьма (Белинская, кажется?) наверняка уже отправила в Главную контору факс с согласием сотрудничать. Потому что в случае ее отказа охота Мастера продлится. И жертв будет больше. Что тоже не лишено определенной приятности...

До истечения срока ультиматума, предъявленного Викке, оставалось чуть более двух часов.

Людвиг Честнейший с ясным лицом простого москвича шел на работу.

* * *

... Марья и Дарья Белинские добрались до дома, когда небо заволокло вечерними тучами и внезапно поднявшийся ветер взвихрил песок в песочнице на детской площадке и хлестнул девушек этим песком по ногам.

– Черт! – выругалась Дарья и, схватив за руку сестру, ринулась в подъезд. Ей все еще казалось, что из-за угла вот-вот вырулит милицейская машина и голосом громкоговорителя потребует, чтобы они остановились именем закона...

В квартире их ждали родители. Это нормально. А вот то, что выражения родительских лиц были такими, словно квартира заминирована и до взрыва осталось три минуты, нормальным никак назвать нельзя было.

– Мам, мы тебе все объясним, мы не могли прийти раньше, – с порога заныла Машка, по-своему истолковав мрачность Викиной физиономии.

В отличие от сестры Даша верно оценила обстановку:

– Что у вас случилось?

Вика на вопрос среагировала неадекватно:

– Где африканец?

– В милиции, – выдохнули девочки и принялись наперебой излагать родителям, как было дело.

– Вот как, значит... – проговорила Вика в пространство. – Не было печали!

– Мам, ну мы не виноваты!

– Виноваты! Вы женщины, у вас серого вещества в черепе больше на восемнадцать процентов, чем у этих балбесов! Вы понимаете, что натворили?! Вы знаете, в каком положении мы сейчас находимся?!

– М-гм?

– Мастер московских вампиров предъявил мне ультиматум, согласно которому я в полночь должна отправить ему подтверждение правоты его требований...

– А чего он от тебя хочет?

Вика с ненавистью посмотрела на телефон:

– Чтобы я убила их злейшего врага. Чтобы я лишила жизни человека, уничтожившего кланы Кадушкиных и Пальцевых.

– Ну и...

– Вы что, девочки, уже забыли, что это наш гость из далекой Африки? Наш славный мальчик-колдун!

– Нет, мам, этого нельзя делать!

– Чего нельзя?

– Убивать Сото!

– Это я и без вас знаю. И не собираюсь идти навстречу требованиям каких-то ходячих мертвецов с клыками. Только это означает одно: не получив моего согласия, Мастер примется за любые подлости по отношению к нашей семье.

– Словом, вводим комендантский час и ставим по периметру квартиры защиту типа «Антивампирин», – писатель-фантаст полез в кладовку, долго там гремел и чертыхался и наконец извлек на свет божий неаппетитно выглядевшую связку: – Ты этих сушеных нетопырей имела в виду, дорогая?

Вика перехватила упырей и сказала:

– Да. Только толку от них... Ох, девочки! Идите поужинайте хотя бы, не разрывайте моего сердца...

– Мам, ну что ты так переживаешь! – Даша неожиданно для себя самой подошла к матери и обняла ее. – Ты ведьма, я ведьма. Вдвоем мы любых вампиров одолеем. А еще у папы есть спортивное ружье, его можно серебряными пулями зарядить. А Машка косяки дверные чесноком натрет...

– Чеснок не поможет. – Вика сначала вздохнула, а потом притиснула к себе дочку и рассмеялась впервые за весь вечер.-Ладно, ведьмочка ты моя! Ты права, нос вешать не стоит. Только...

– Да?

– Лучше бы Сото был сейчас с нами, а не в милиции где-то у черта на куличках.

– Так давайте поедем за ними! Чего ребятам в этой дурацкой камере маяться! Они голодные небось там сидят, замерзшие...