Лейла облегченно вздохнула:

— Конечно, по-черкесски. — Она протянула руки и поманила Рустэма пальчиками с накрашенными ноготками, сверкавшими в отблесках жаровни. — Иди ко мне, мой орел. Филотея ушла, ее милая, но страшненькая подружка тоже. А у меня вдруг пропала лень.

Рустэм-бей, помешкав, уступил.

1911 год, Османское государство начинает Великую Войну. Отныне, угодив в чужие имперские войны, оно станет избавляться от своих сыновей вплоть до 1923 года, и лишь один год окажется бескровным. Мустафа Кемаль будет весьма занят.

Мустафа Кемаль проезжает через Египет, находящийся в руках англичан, но его не замечают, хотя он явно не египтянин: светловолосый, голубоглазый, с горделивой военной выправкой. Он встречается с хедивом, обещающим свою поддержку, и вербует арабов для отправки в Бенгази.

Под видом араба Кемаль поездом пробирается на восток страны. С ним проводник-египтянин, турок-артиллерист и араб-переводчик. Поезд проверяет египетский офицер, которому велено арестовывать турецких военных, и Кемаль понимает, что игра закончилась. Он называет себя и произносит горячую речь.

— Это священная война мусульман с неверными, — вещает он. — Не тебе вставать на пути Аллаха.

Мастер краснобайства, яркий и проникновенный, он цинично, однако блестяще убеждает офицера в том, во что не верит сам, и назавтра всех, кроме турка-артиллериста, освобождают.

Египетские агенты снабжают его всем необходимым, и Кемаль со своим плутовским отрядом едет на верблюдах по лунной пустыне. Полагая, что достигли границы, они переодеваются в турецкую форму, но тотчас сталкиваются с подразделением английской армии. Мустафа вновь прибегает к своему поразительному словоблудию.

— Это османская территория, — заявляет он англичанам. — Вы нарушили рубежи.

— Вас дезинформировали, старина, — отвечают англичане. — Недавно границы изменились.

— Чепуха! — не сдается Кемаль. — Если вы сейчас же не отойдете, мы будем вынуждены открыть огонь и выдворим вас силой.

Английские офицеры смеются: их много и они хорошо вооружены, у Кемаля же прискорбно мало бойцов, но британцев веселит и восхищает наглое бахвальство Мустафы, и отряд пропускают.

В Тобруке итальянцы занимают все лучшие позиции, а Энвер-паша усиленно пытается подбить арабов-сенусийцев[50]на сопротивление. Он эффектно обручился с племянницей Султана, однако сейчас скрывается под маской шейха, печатает собственные деньги, которые сам же и подписывает, и обитает в превосходно украшенном шатре, откуда раздает турецкое золото, но пока никого не может убедить сражаться с итальянцами.

Кемаль, также выдавая себя за шейха (возможно, соперничества ради), тщательно изучает расположение войск. Он созывает на совещание шейхов и их кланы и видит толпу оборванных головорезов, вооруженных дубинками и мушкетами. Мустафа разыгрывает исламскую карту, ранее всегда приносившую успех, но сейчас она не производит впечатления. Он задевает честь свирепого шейха Мебре, заявив, что тот — итальянский шпион, и присовокупляет: отныне деньги и помощь будут получать другие кланы.

Блеф срабатывает: утром гордый вождь заявляет, что он и его люди в одиночку атакуют итальянцев. Племя вооружают турецкими винтовками, наскоро учат обращению с ними, и в рассветной атаке оно уничтожает около семидесяти пушек и захватывает двести итальянских солдат, которые с восторгом сдаются, как позже поступят и их сыновья, доказывая, что не горят любовью к бесплодным имперским войнам. Энвер-паша и Мустафа Кемаль ума не приложат, что с ними делать, а потому отпускают в пустыне возле египетской границы, предоставляя самим отыскивать дорогу домой.

У турок на ходу лишь один военный корабль, итальянцы полностью контролируют море, и оттоманы не могут выбить их из Тобрука. Равно итальянцы не могут подчинить себе и пустынные районы, где нет воды, но очень много враждебных племен. Однако Энвер-паша лелеет романтические мечты о победе и в многочисленных бесплодных атаках кладет сотни солдат. Мустафа Кемаль в ужасе, но, не желая раскола в командовании столь маленькой экспедиционной армии, держит язык за зубами и ждет своего часа. Его поражает глазная инфекция, и он временно слепнет на левый глаз. Выясняется, что арабские племена приходят и уходят, когда им вздумается, и Кемаль никогда не знает точно, сколько в данный моменту него солдат. Турецкие офицеры поражены тем обстоятельством, что арабским женщинам с трехлетнего возраста запрещено появляться на улицах. Нури-бей пишет: «Мы ведем жизнь аскетов, как монахи на горе Афон. Если выберемся отсюда, нашей следующей остановкой, несомненно, станет рай».

Итальянцы бомбят Бейрут, обстреливают форты вдоль Дарданелл, оккупируют Родос и другие острова Додеканес. Они направляют торпедные катера к Стамбулу.

А там революционное правительство, некогда столь много обещавшее, скатывается к хаотичной тирании. Оно распускает парламент и под палкой сляпывает бесчестные выборы в свою пользу. Как некогда комитет «Единение и Прогресс» выступал против деспотизма правительства Султана, так теперь группа молодых офицеров выступает против деспотии комитета. Как ни парадоксально, они требуют убрать военных из политики и восстановить свободно избранный парламент.

Им удается создать новое либеральное правительство, а балканские народы, подстрекаемые русскими, в первый и единственный раз в своей истории умудряются состряпать и совместно осуществить коллективный заговор. Сербия домогается Адриатического побережья, Болгария — Средиземноморья, а Греция — Фракии. Все трое хотят урвать что можно от Македонии. И Болгария, и Греция желают Фракию. Балканские государства проводят объединенные военные «учения». Тем временем на Балканах демобилизуются 120 османских батальонов — безрассудный жест примирения. 8 октября 1912 года царь Черногории внезапно объявляет Османской империи войну, и вскоре в нее вступают сербы, греки и болгары. Греческий премьер-министр Элефтериос Венизелос[51]обращается к своему народу с воззванием и умоляет прийти на помощь растоптанным христианам. Мусульманское население на пути захватчиков претерпевает невообразимо страшный, беспримерный геноцид, который превращает людей в обезумевших от ужаса и истощения беженцев, швыряя их от одной армии мародеров и насильников к другой, равно злобным и квалифицированно порочным. Происходят чудовищные массовые бойни мусульман, особенно на пути продвижения болгар. Многие беглецы направляются в Стамбул, где во двориках мечетей будут умирать тысячами от зимней стужи, болезней и голода. Мустафа Кемаль случайно, но вовремя встретится с матерью и сестрой и найдет для них безопасное место.

Оттоманское правительство срочно замиряется с Италией; из Африки Мустафе приходится возвращаться домой через Италию, Австрию, Венгрию и Румынию. В Вене австрийские врачи лечат его больной глаз. Монастир пал перед сербами. На египетской границе, еще в начале одиссеи к дому, английский офицер узнает Мустафу: