— Тогда судья.

— Где его найти?

— В собственной кровати. Дом за складом Паттерсона.

— А почему в кровати?

— Он говорит, что мир ему омерзителен.

— Ну и?

— Он заявил это десять лет назад. С тех пор встает только ссать и срать. Говорит, что остальное не стоит труда.

— Спасибо.

Фил Уиттачер вышел из салуна, добрался до судейского дома, постучал в дверь, отворил ее, оказался в полумраке, увидел большую кровать и на ней — громадного полуголого человека.

— Я Фил Уиттачер.

— Иди в жопу.

— Я чиню Старика.

— Удачи.

Уиттачер взял стул, пододвинул к кровати, сел.

— Кто его построил?

— Что ты хочешь узнать?

— Всё.

— Зачем?

— Я должен посмотреть ему в глаза.

Сперва Шатци оставалась ненадолго: посидит и уйдет. Могло пройти несколько дней, прежде чем она опять появлялась. В то время я лежала в больнице. Бог знает что со мной происходило. Так могло пройти несколько дней, прежде чем она опять появлялась. Не знаю, как случилось, но она стала задерживаться у нас, и наконец объявила, что ее взяли на работу. Не знаю, так ли это. Думаю, что нет. Просто ей нужно было работать. Медсестрой без образования ее не приняли, но она делала то же, что медсестры. Проводила время с больными. Не всех она любила одинаково, нет-нет, кое-кого она не выносила. А один раз я застала ее сидящей в углу, она плакала и не говорила отчего. Может быть, неприятности из-за всех этих идиотов. Может быть, неприятности из-за всех нас.

Вонь от сигар и дерьма, полузадернутые шторы на окнах, комната завалена газетами, старыми газетами, горы старых газет. А посредине — большая железная кровать, и на ней валяется громадный судья: брюки расстегнуты, башмаки не как у людей, волосы напомажены и старательно зачесаны вперед, борода выкрашена хной. Порой он нагибается, берет с пола тазик, выплевывает туда коричневатую жидкость, ставит тазик на пол. В остальное время судья говорит. Фил Уиттачер слушает.

— Арни Дольфин. Как хочешь, но он умел говорить. Дай ему несколько минут, он докажет тебе, что ты лошадь. Ты смеешься, но при первом удобном случае глядишься в зеркало: так, проверить. Как сейчас помню: в городе он всем плешь проел своими байками о Западе. У него была карта, а на карте — долина близ Монти Сохонеса. Настоящий рай, по его словам. Он повел за собой шестнадцать семей. Семнадцать вместе с его собственной: две сестры и брат Матиас. Даже в газетах писали про караван «Арни Дольфина». Странствовали полгода и забрались туда, куда никто еще не забирался. Но, оказавшись в тех краях, они блуждали неделями. Ничего там не было. Одни индейцы вокруг каньона, спрятанные в невидимых деревнях. Арни Дольфин остановил свой караван посреди ночи. Не знаю, куда он хотел направиться на следующий день. Как бы там ни было, дальше они не двинулись. Утром кто-то вернулся с реки. Вода блестит, сказал он. Золото. Искали леса, чернозем, пастбища. А нашли золото. Арни Дольфин решил хранить это в тайне. И предложил главам семейств сделку. Пять лет жить и работать в полной изоляции от мира. Потом каждый выберет свою дорогу и унесет свое золото. Сделка состоялась. Возник Клозинтаун: город, не указанный ни на одной карте.

Трудиться пришлось много. Арни Дольфин даже сумел договориться с индейцами. Непонятно как, но постепенно он убедил их работать на него. Арни был от них в восторге. Он освоил язык индейцев, изучал их тайны. Индейцы стали его страстью. Целыми часами он расспрашивал их, выслушивал какие-то рассказы, заставлял проделывать странные обряды. Те относились к нему с почтением: дали индейское имя и назвали своим братом. Индейцы, покер и часы: он помешался на трех вещах. Послушать его, так это было одно и то же, только в трех проявлениях. Наверное, так. Индейцы, покер и часы. На женщин он почти не смотрел, пить не пил, к золоту едва прикасался. Он считал себя отцом этого места. Он положил начало всему. Этого ему хватало. Пожалуй, он считал себя кем-то вроде бога. Неплохое ощущение.

Время от времени в городе появлялись беглецы, фермеры на повозках, бросившие свою землю. Арни Дольфин привечал их, рассказывал о золоте, объяснял им законы города, а при нарушении убивал. О судебных процедурах не было и речи. Арни Дольфин не вершил правосудие: он был правосудием. Бывало, кто-то из вновь прибывших пытался сбежать, поведать миру о городе. Тогда он со своим братом Матиасом пускался на поиски. Через несколько дней они возвращались, к седлу лошади была привязана голова несчастного. Кроме того, ему выжигали глаза, чтобы урок для остальных был нагляднее. Вот вам Арни: добродушный, веселый и жестокий.

Неизвестно, насколько он внушал страх другим. Но он в этом не нуждался. Он создал свой мир и жил в нем. Его любили и лишь потом боялись. Жители города были ему обязаны всем. Он мигом понимал, чего каждый из них хочет добиться. Те слепо верили в него, безгранично ему доверяли, если хотите. Вот пример. Все золото, которое находили, отдавали ему. Серьезно. Он прятал золото в надежном месте. Только они с братом знали где. Это было хитро придумано: иначе кому-нибудь взбрело бы в голову уйти из города раньше времени, а там и остальные… Кроме того, сокровище было укрыто от случайных бандитов. Золото прямо-таки сделалось невидимым. В Клозинтауне его было больше, чем во всех бостонских банках, но если приехать в город и ни о чем не знать, то нельзя было найти ничего, ни грамма, ни крупинки. Дележка через пять лет, по общему соглашению. Никто и не хотел знать, где золото. До истечения срока. Знают Дольфин и его брат Матиас. Этого достаточно. Клозинтаун был не городом, а сейфом.

Через три — три с половиной года река перестала приносить крупинки золота. Решили немного подождать. Но ничего не случилось. Тогда Арни послал своего брата и одного индейца к истокам реки. Думали найти в горах жилу или что-то вроде того. Через месяц те двое вернулись, не найдя ничего. Ночью в доме Дольфинов вспыхнула ссора. Спор между братьями, и, видимо, больше чем спор. Наутро Арни исчез. Матиас отправился к месту, где хранилось золото, и обнаружил пустоту. Люди не хотели верить. Матиас с пятерыми спутниками, без лишних слов, галопом поскакали в пустыню. Несколько дней спустя лошади вернулись в город. К седлам были привязаны головы всех пятерых, с выжженными глазами. Последней была лошадь Матиаса. Последней головой — голова Матиаса. Вот, парень, и вся история. Если поспрашиваешь местных, тебе расскажут ее на любой лад. Каждый по-разному объясняет, как Арни удалось скрыться с золотом. На самом деле этого не знает никто. Арни был великим человеком. По-своему великим. Больше его не видели. И ничего не происходило с того дня, как он ушел. Это город призраков. В тот день он умер. Аминь.

Фил Уиттачер подождал несколько мгновений.

Тишина.

— Когда это случилось?

— Тридцать четыре года, два месяца и двадцать дней назад.