Люди Кабанчика прибыли из Питера в Москву в день полуфиналов и уже здесь получили свежие новости. Они узнали, что бывший киллер Тираннозавр Рекс нанялся в охранники к сэнсэю Ясуке Кусаке, и если некоторое время назад это можно было еще трактовать как попытку втереться в доверие к жертве, то теперь никаких сомнений уже не оставалось. Киллер предал своего клиента и переметнулся на сторону противника.

По понятиям это было гораздо хуже, чем если бы он просто отказался выполнять заказ. Объективные обстоятельства бывают разные и отказаться можно от любой сделки, но прямая измена среди настоящих пацанов не в чести.

Разумеется, никто не собирался уговаривать Рекса довести работу до конца. Речь должна была идти только о деньгах, и, хотя Рекса еще не поставили на счетчик, сумма его долга уже успела вырасти. Теперь он был обязан не только вернуть аванс и выплатить неустойку клиенту, но и возместить издержки его крыше. Причем сумма издержек, определенная Кабанчиком лично, была больше аванса и неустойки, вместе взятых.

Выступая в этом деле третейским судьей, Кабанчик, в полном соответствии с обычаями, вознамерился получить деньги с обеих тяжущихся сторон.

И прежде всего он лично встретился с Головастовым, чтобы получить с него обусловленную плату, в то время как его команда отправилась на поиски ответчика.

К счастью, ходить было недалеко. Уже все заинтересованные персоны, а также и многие незаинтересованные отлично знали, что Рекс ни на шаг не отходит от господина Кусаки. А господин Кусака в день полуфиналов мог быть только в одном месте – в спорткомплексе, где проходит открытый чемпионат мира и окрестностей по боям без правил.

Бизнесмен Головастов тоже спешил туда, несмотря на плохое самочувствие. Он никак не мог пропустить полуфиналы с участием Вани Бубнова и его наиболее вероятного противника.

Тот факт, что тренер этого противника, которому давно полагалось перевоплотиться в бабочку или иное безобидное существо в соответствии с кармой, до сих пор жив, сказывался на самочувствии Головастова особенно негативно. Бизнесмен был бы даже не против того, чтобы сэнсэй Кусака перевоплотился в какого-нибудь страшного хищника – например, в тигра-людоеда, или, наоборот, погрузился в нирвану – лишь бы он не путался под ногами здесь, в Москве.

Однако сэнсэй назло всем и вопреки всему был жив и здоров, и душа прочно держалась в его собственном теле. Хуже того, сэнсэй оставался в здравом уме и твердой памяти, а это означало, что его ученик по-прежнему непобедим. Сочетание мускулов Гири Ямагучи и мозгов Ясуки Кусаки – это убойная сила.

По этой причине по пути из отеля в спорткомплекс Головастов пытался уговорить Кабанчика в ходе разборки как бы случайно ликвидировать Ясуку Кусаку, а если получится – то и Гири Ямагучи. Разумеется, с тем намеком, что такая случайность будет щедро оплачена.

По выражению лица Кабанчика можно было понять, что он в подобные случайности не верит.

Между первым звонком Головастова по мобильнику и личной встречей с ним Кабанчик навел кое-какие справки и теперь уже сожалел, что решился на эту акцию по поддержанию авторитета. А еще больше он порицал самого Головастова.

– Зря ты это затеял, – сказал он, когда навороченный джип с питерскими номерами уже подъезжал к спорткомплексу. – Я слыхал, этот старичок вообще бессмертный. Триста лет на свете живет, и ничего ему не делается.

– Бессмертных людей не бывает, – возразил Головастов, не желая сходить с позиций материализма.

– Как знать, – покачал головой Кабанчик. – У нас, может, и не бывает, а Восток – дело тонкое.

Кабанчик искренне надеялся, что японский ветеран боев за место под солнцем не станет вмешиваться в чисто русские разборки и не поменяется местами со своим охранником, который нужен ему как собаке пятая нога. Потому как если все-таки поменяется и сам станет охранять своего охранника, то питерская бригада костей не соберет.

К сожалению, самые пугающие сведения про сэнсэя Кусаку Кабанчик получил только в Москве, в самый последний момент, когда его бригада уже уехала в спорткомплекс.

Отменять акцию было слишком поздно. Перед отъездом из отеля Кабанчик позвонил командиру бригады по сотовому и узнал, что с Рексом уже начали разговаривать. А отступление на этой стадии грозит серьезной потерей авторитета, что для настоящих пацанов ничуть не лучше, чем потеря лица для самураев.

На входе в спорткомплекс Кабанчик непроизвольно прислушался – нет ли где стрельбы. Но все было тихо, что, впрочем, ничего не означало. Сэнсэю Кусаке, который умеет убивать взглядом, стрелять совсем не обязательно. Да ему, наверное, и не из чего. А люди Кабанчика могли и не успеть дотянуться до своего оружия.

Кабанчик испытывал противоречивые желания. С одной стороны, ему хотелось поскорее убраться из столь опасного места, где бродит враг, который может подкрасться незаметно, как… Ну, вы сами понимаете.

А с другой стороны, он желал хоть краем глаза взглянуть, что там с бригадой. Кабанчику ужасно не хотелось терять своих людей, даже при том, что он взял с собой в Москву не лучших из лучших, а скорее лучших из худших. Лучшие из лучших остались в Питере на хозяйстве.

Хозяйство у Кабанчика было не то чтобы очень большое, но доходное, и, вспомнив о нем, питерский авторитет снова остро пожалел, что ввязался в это дело, которое не сулит ему никаких выгод, если не считать денег, уже уплаченных Головастовым. Но эти деньги можно было без всякого труда заработать у себя дома и гораздо менее опасным способом.

Ваня Бубнов сплюнул кровь, отер пот со лба и протянул руку за кирпичом, чтобы расколотить его в честь победы.

Горячий финский парень с труднопроизносимым именем, неизвестно как пробившийся в полуфинал, изрядно помотал русского богатыря. Белобрысый сын Севера совсем не походил на Майка Тайсона, но тем не менее попытался откусить Ивану ухо и почти преуспел. Ваня спасся только тем, что одним ударом выбил у соперника все зубы – так, во всяком случае, показалось зрителям в первых рядах.

Но финн не дрогнул и чуть не ответил Ивану тем же. Но то ли удар был не так силен, то ли челюсти у нашего богатыря оказались крепче, только Ваня потерял лишь два зуба из двадцати семи. Но и это было много, ибо за всю предыдущую карьеру ему выбили всего четыре зуба и еще один вырвали в детстве.

Утрата здорово разозлила Ивана, и горячему финскому парню пришлось несладко. Но финн в свободное от боев без правил время подрабатывал молотобойцем в кузнице, и его ударная правая хорошо работала даже без молота. Когда он шарахнул Ивана сверху по темечку, болельщикам показалось, что русский богатырь стал ниже ростом. Было такое впечатление, что его голова сейчас провалится в грудную клетку.

Но впечатление было обманчивым. Шея Вани Бубнова по прочности не уступала арматурной стали, а финн тем временем слишком увлекся и пропустил удар двумя ногами в грудь.