Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Божьему помазаннику» должны принадлежать уважение подданных, церемониал, влияние – и ничего больше. Он должен сознавать, что правит свободными людьми. Нужно так организовать общество, чтобы король не мог, как выражается Станислав, «ловить рыб в мутной воде». В деспотических монархиях подданные терпят от короля страх и милость, а король польский должен их любить. Он раздает высшие духовные и военные должности и милости, заботится о казне, но при нем существует полновластный Совет. Большинство же должностей должны быть результатом выборов.
Вместе со своим Советом король осуществляет исполнительную власть в государстве. Законодательная прерогатива принадлежит Сенату, хотя в характеристике идеала Сената, состоящего из епископов, воевод, каштелянов и министров, Станислав путается. Его изначальная идея заключалась не в разделении властей, а в их согласительном статусе. Король не может править без министров, без сейма, без народа, но и те не могут существовать без короля[232].
После выхода в 1748 году в свет трактата Монтескье «О духе законов» Станислав уточнил свое мнение о деятельности и правах министров. Он считал, что статус министра обязывает отвечать за все акции короля. Единственное, за что король отвечает лично – за старо-польские принципы. Лещинский уважал болезненный для Польши принцип liberum veto, называя его «привилегией свободы нашей» и «в некоторых обстоятельствах способом спасения отчизны». Но считал, что на сеймиках его применение не годится. Король-философ был озабочен тем, как может один случайный человек отбирать представительство у целого воеводства. И предлагал, чтобы тот, за кого голосовало меньшинство, мог ехать по своему желанию депутатом на сейм без письменного мандата. В другой редакции сочинения Лещинский предлагал, чтобы ни один сейм или трибунал, или даже сеймик не начинался без присутствия уполномоченных центральной власти, что могло положить конец беспорядку на сеймиках.
При этом важна мысль Станислава о том, чтобы не воеводства предлагали кандидатов для выборов короли, а сам король предлагал их Сенату. В такой ситуации будущий король лучше бы принимал к сердцу польские дела, лучше разбирался в делах двора, нежели огромная толпа выборщиков. Его проект выборов предназначался не только для защиты государства от бескоролевья и войн за престол, но и от конкуренции иностранных кандидатов, которые воспитывались в атмосфере деспотизма, и поэтому могли игнорировать польские обычаи, а именно свободу. Из рассуждений Лещинского, в целом предлагавшего усовершенствовать работу сейма и изменить порядок проведения выборов короля, заметно, что польская «свобода» для него – не хаос, а осознанная необходимость.
Касаясь военной сферы, Станислав подчеркивал, что «народ наш имеет отважную душу, которая готова вступить в бой в экстремальных условиях без особой подготовки… Либо мы врагов не боимся, либо осторожность и отвага у нас не совместимы друг с другом»[233]. Войско Речи Посполитой должно быть сравнимо с армиями соседей, но реально проблему защиты границ может решить создание 100-тысячной регулярной армии путем рекрутских наборов.
Идеи Просвещения особенно повлияли на экономические и социальные воззрения польского короля. Станислав сокрушался по поводу свободы церкви от налогообложения и монополий воеводств, когда шляхтич нередко не знает, кому платит, и выступал за прогрессивный налог, в том числе и на армию. Фактически он склонялся к экономическому демократизму. В наиболее либеральных разделах своего сочинения – «Плебеи», «Агрикультура», «Коммерция» – Лещинский, в духе физиократов считая сельское хозяйство источником благосостояния Речи Посполитой, предлагал освободить крестьян от личной зависимости и окружить их, а также мещан заботой государства. Повсюду в христианском мире считается, что польский народ находится в рабстве, и это представление надо изменить. Сам Господь Бог без условий создал всех людей свободными, и по какому праву кто-либо может это оспаривать? Каждый крестьянин должен стать свободным держателем земли, поскольку его политический статус наиболее близок к Началу, к первобытному состоянию всего Сущего. Если истинное значение Природы будет повсеместно признано, богатые исчезнут, и все будут процветать. При этом Станислав рассматривал роль зернохранилищ как гарантию экономической стабильности общества, а тоговля и экспорт должны быть разрешены только после удовлетворения его внутренних нужд. Как видно, самодостаточная государственная модель Лещинского несколько отличалась от общепринятого тезиса физиократов о свободной торговле[234].
Фактически в этом, да и в других сочинениях польского короля содержится серьезная и продуктивная идея улучшения состояния всех слоев общества путем трудовой активности. Ведь труд каждого индивида, пропорциональный его талантам, совершенствует государство. Лещинский попытался гармонично совместить этику республиканского правления с новой этикой «обычного человека», внешний источник морали с внутренней самодостаточностью.
В области международных отношений Станислав делил государственный строй Европы на монархии и республики, причем к последним он причислял Англию, Нидерланды, Швецию, Венецию, Швейцарию, Геную и Польшу. По его мысли, они могли бы создать альянс для решения общих внутренних и внешних проблем, который бы полюбовно разрешал споры между своими членами и предлагал посредничество другим враждующим государствам. Было бы еще лучше, если бы нашлись люди (возможно, масоны), которые бы раньше, чем Англия и Голландия, могли бы осуществить этот великий проект. Его реализацию обязательно должна поддержать Франция как самая влиятельная держава Европы. Место же для своей дважды потерянной отчизны Лещинский видел в Восточной Европе: там Польша должна стать примером для России, Австрии и Турции[235]. Так, лотарингский герцог, который позиционировал себя, по сути, как космополит и пацифист, оказался в этом памятнике политической мысли Просвещения королем-патриотом.
Многие мысли Станислава стали крылатыми. Приведу здесь некоторые из его афоризмов:
«Высшие званья часто можно сравнить с гробницами, покрытыми пышными титулами, но под которыми находится только гниль и тление»;
«Желание с излишеством пользоваться своим правом есть средство его потерять»;
«Хороший политик не должен уподобляться отважному солдату, который, увидев своего товарища убитым, приходит в такую ярость, что теряет бдительность и погибает рядом с ним»;
«Слово Божие доказывает истину религии, развращение человеческое – ее необходимость, политика – ее пользу».[236]
В более пространном труде Лещинского «Сочинения добродетельного философа» в четырех томах содержатся размышления, ставшие плодами его долгой жизни. Помимо них и «Свободного голоса» в «Сочинения…» вошли переписка короля с внуком, польскими и французскими современниками, а также его соображения об образовании детей, в которое он включал эксперимент и воображение. Примечательно, что и в своих «Письмах об образовании» Станислав повторил мысль о том, что государь и его подданные должны быть единой семьей[237].
Жизнь его оборвалась внезапно и неожиданно. В 88 лет Станислав Лещинский
