Вдруг из-за угла, с той самой стоянки, из «девятки»грязно-бежевого цвета выскочила стройная девушка, одетая в джинсовый костюм икроссовки. Она бросилась наперерез Ларисе и успела перехватить ее до того, какта добежала до машины. Еще бы, ведь каблуки не мешали бежать по высокой траве!

— Стой, стерва! — крикнула Лола и дернулачемоданчик на себя.

Лариса держала его крепко и не выпустила из рук. Лоладернула сильнее, она ухватилась за чемоданчик и вцепилась в него изо всех сил.

— Что ты сделала с Леней? — орала она. Ведьмабледнолицая!

Лариса молча выдирала чемоданчик, потом пнула Лолу подколенку и не попала. Лола в свою очередь тоже пнула Ларису под коленку ипопала.

Леня Маркиз в машине морщился, не раскрывая глаз. Лицосильно щипало, и он боялся, что ядовитая жидкость попадет в глаза. Наконец оннашарил свободной рукой в кармане носовой платок и вытер лицо, после чегоотважился приоткрыть глаза. Он увидел, что Лола успела вовремя, и довольноулыбнулся. Все-таки молодец Лолка, на нее всегда можно положиться!

Лола освободила одну руку и дернула свою противницу заволосы. Та взвыла от боли и отпрянула в сторону. Лола ловко сделала подножку, изловредная блондинка свалилась в сырую траву. Поскольку Лола ее не отпустила,она упала следом. Чемоданчик полетел в сторону. Лола оседлала свою противницу ипринялась ее тузить, выкрикивая оскорбления:

— Зараза белобрысая! Стерва худосочная!

Обезьяна малохольная! Ни рожи, ни кожи, а туда же! С тобой,как с человеком, а она ишь что выдумала! Все себе захотела заграбастать, утробаненасытная!

В это время Леня Маркиз ценой титанических усилий открылнаручник с помощью канцелярской скрепки, которую отыскал в «бардачке» своеймашины. Он приблизился к театру военных действий, когда Лола лупила поверженнуюблондинку чемоданом.

— Стоп! — закричал он. — Лолка, остановись)Ты нанесешь ей серьезные повреждения!

— И что с того? — кровожадно ответила егоподруга. — Мало еще ей попало!

— Девочки, остановитесь! — воззвал Леня. Порарасставаться. Лариса, я думаю, признала свои ошибки и не будет возражать, еслимы поделим деньги пополам.

— Почему это пополам? — возмутилась Лола. А я,значит, работала даром?

— Ну, дорогая, — Леня умильно поглядел на Лолу,совсем как Пу И, когда хотел выпросить чего-нибудь вкусненького, — будь жемилосердной. Девушке и так сильно досталось. Пускай ей это будет за моральныйущерб…

— Ой, Ленька, слабость к блондинкам когда-нибудь тебяпогубит! — сдаваясь, сказала Лола.

* * * Иктория Зеленцова всем своим благосостоянием былаобязана одному человеку. И этот человек вовсе не был ее мужем. Больше того, онне был, как ни странно, и ее любовником. Этот человек вообще не был мужчиной.Этого человека звали Альбина Николаевна Москалева. Альбину Николаевну знали всев северной столице, ее знали чиновники и бизнесмены, представители средствмассовой информации и силовых структур, знали и побаивались благодарязанимаемому ею высокому посту, а еще больше — благодаря огромным связям внастоящей, подлинной, единственной столице — Москве.

Альбина Николаевна отличалась крутым нравом, и попасть ейпод горячую руку было удовольствием ниже среднего. Виктория Зеленцова зналаэто, как никто другой, потому что не раз попадала под эту самую горячую руку.

Зато благодаря перепадающим ей крошкам с хозяйского столаВиктория могла жить безбедно и свысока поглядывать на окружающих.

На тех, кому не так повезло в жизни, как ей. На тех, кому схозяйского стола ничего не перепадало и приходилось зарабатывать на жизньсобственным трудом.

Правда, сама Виктория искренне считала, что она тоже оченьмного и тяжело работает.

Она регулярно выполняла многочисленные поручения Москалевой исносила ее постоянные придирки — а одно это уже можно было приравнять к работена вредном производстве, за которую, как известно, полагается молоко.

Молоко Виктория не выносила, предпочитая брать деньгами.

Вот и в это утро она приехала в офис своей благодетельницы,намереваясь рапортовать об успешно выполненном накануне поручении.

Она рассчитывала на благодарность Альбины Николаевны и ужеприкидывала, как этой благодарностью лучше распорядиться.

Шофер остановил джип возле отделанного мрамором и бронзой крыльца,помог Виктории выйти из машины и спросил, может ли он на часок отъехать — емунужно сгонять в автосервис и на заправку.

— С утра не мог свои дела сделать! — привычнопроворчала Виктория.

Однако, взглянув на часы, она прикинула, что благодетельницанепременно будет поить ее кофе, да обязательно захочет поболтать, да примериткое-что и спросит ее мнения.., короче, часа два она в офисе пробудет.Настроение у Виктории было хорошее, и она отпустила шофера.

Джип тихо рыкнул мотором и укатил. Виктория поднялась накрыльцо и показала свою ухоженную физиономию глазку телекамеры.

Дверь отворилась, и Виктория предстала перед охранником.

Сегодня на входе дежурил Виталик, милый мальчик ростом поддва метра и весом под центнер, с детскими ямочками на розовых щеках.

Обычно он встречал Викторию приветливой улыбкой, нынче жеотчего-то был мрачен и неприветлив. Подумав, что у парня разболелись зубы,Зеленцова миновала пост охраны и проследовала к кабинету самой. Возле кабинетаза столиком сидел второй охранник, Валентин Иванович, мужчина постарше, бывшиймайор разведки.

— Хозяйка меня ждет, — бросила Виктория охраннику.

— Ждет, — подтвердил тот с каким-то страннымвыражением лица.

Это выражение Викторию смутило. Обычно охранники знают многотакого, что неизвестно простым смертным и даже очень непростым смертным.Виктория почувствовала смутное беспокойство.

Тем не менее она толкнула дверь приемной, миновала столиксекретарши Елизаветы, кивнула ей и, не останавливаясь, прошла в святая святых.

Альбина Николаевна сидела за столом мрачнее тучи и делалавид, что читает какую-то газету.

Виктория не раз заставала хозяйку не в духе и знала, как стаким настроением бороться.

— Альбиночка Николаевна, — завела она с порогальстивым высоким голосом, — отлично выглядишь! А сейчас примеришькостюмчик, который я тебе принесла, — вообще королевой станешь! Ты толькополюбуйся, какая ткань!

А какой покрой! Алина специально для тебя сшила!

— Костюмчик? — прошипела Альбина Николаевна, оторвавшисьот газеты и подняв белое от ярости лицо. — Алина, говоришь, специально дляменя сшила? Ты что, дура набитая, вчера на показе устроила? Ты что тамнаболтала? И всесильная дама швырнула в Викторию сложенной газетой. Газета вполете развернулась и не долетела до цели, но заряд ненависти, посланный вместес ней, чуть не свалил Викторию с ног.