– Это мертвец, – отвечаю я. – Его нужно снять и похоронить.

– Что сделать? – переспрашивает один из парней.

– Закопать в землю, – поясняю я.

Они не хотят трогать мертвеца. Они никогда не видели мёртвого человека, подверженного воздействию mortirum. Они привыкли к крови, к свежим трупам, к мясу и жилам. Они не могут видеть иссохший, обветренный труп, много дней болтающийся на стальной плите в центре мёртвой пустыни.

Кем ты был при жизни? Кто подверг тебя воздействию заклинания?

Смертные императоры Оменескорна против императоров Фаолана. Смертных?

Трухлявые верёвки легко разрезаются. И тогда я вижу, к чему они были привязаны. В плиту вмонтированы стальные кольца, образующие крест. На этой плите действительно должен висеть человек.

Это не просто след предков. Этот алтарь создан теми, кто придумал mortirum. Кто нашёл способ убить бессмертного. Кем вы были?

В одной из повозок находится несколько лопат. Люди копают яму в чёрной земле. Она поддаётся с трудом. Деревенские – грязные и потные. Но они копают. Не потому, что они хотят почтить память ушедшего. Потому что они хотят спрятать его подальше. Скрыть от глаз.

Мы опускаем тело вниз.

Я бросаю на плиту-алтарь взгляд. Мне кажется, что император Фаолана хранит тайну. Не меньшую, чем тайна императора Оменескорна.

Впрочем, мне нужен не император.

* * *

Солнце садится, когда мы видим стражника. Настоящего стражника на носороге. Он огромный. Точно такой же, как и пограничники. Ему, наверное, жарко в этих латах.

Его животное поднимает голову и трусит к нам. Сложно сказать про носорога «трусит», но тут – именно так и никак иначе.

Мой носорог смотрит на соперника. Я чувствую, как зверь напрягается.

– Вперёд, – говорю я сам себе и выезжаю навстречу стражнику.

Он поднимает руку.

– Стой!

Знакомый жест. Я видел такой на границе.

В этот момент он пускает носорога вскачь. Прямо на меня.

Он не долго думает. Перед ним человек на боевом носороге, причём одетый не по форме. Худой, без доспехов. Убить – работает в нём заложенная мысль. Рефлекторная мысль.

Бронированный монстр из носорога и его всадника несётся на меня. Мой носорог подаёт назад.

Я достаю огнестрел и вскакиваю. Теперь я стою на седле. Стражник летит на меня. Секунда – и чужой носорог врежется в меня всей массой.

И вот тогда я прицеливаюсь и стреляю. Всего один раз. И отталкиваюсь ногами.

Прыжок в сторону. Два огромных зверя сталкиваются. Труп стражника с развороченной щелью для глаз подлетает в воздух. А звери сражаются. Им отдан приказ. Они – враги. Они бьются со слепым остервенением, бессмысленно, жестоко.

Земля сотрясается. Один из зверей наступает на тело стражника. Его нога сьезжает. Трещат доспехи. Второй носорог пользуется ошибкой соперника. Он наклоняет голову и бьёт того рогом в шею.

Это мой носорог. Мой победитель.

Носорог стражника тяжело падает на колени. Кровь хлещет из дыры в горле. Мой зверь обегает его вокруг и ещё раз бьёт рогом – в бок. Ещё одна рана. И кровь.

Я оборачиваюсь к обозу. Все смотрят на битву титанов. Они не думают о том, что носорог – смертен. Что он не проснётся утром. Что это его последний бой.

А вот стражник проснётся.

Тело стражника – метрах в пяти от тела носорога-врага. Мой зверь всё ещё терзает тушу.

Подхожу к стражнику. Тяжёлый меч не выпал из руки. Разворачиваю его руку, рассматриваю. Меч прикреплен к латной перчатке. Не насмерть. Он может вращаться на шарнире. Стражник может перехватить его, может рубить или колоть.

Поднимаюсь и смотрю на крестьян.

Виркас – впереди.

– Чёрные земли пройдены, – говорит он.

– Его надо закопать, – я указываю на стражника.

– Они по одному не ходят.

Я автоматически оглядываюсь по сторонам.

Вдалеке – лес. Тёмно-зелёная полоса. Чуть ближе начинаются засеянные поля. Между Чёрными землями и местностью с нормальной почвой практически нет границы. Заканчивается одно и тут же начинается другое. Странно, что живущие на Чёрных землях уроды не выходят за свою территорию.

Впрочем, стражник тут неспроста.

Неспроста тут и другие стражники. Человек десять. Они приближаются к нам с севера: я вижу их силуэты.

– Носорогов не спрячешь, – говорит Виркас.

У нас есть минут пять.

Я изучаю броню стражника. В ней есть слабые места, кроме глаз. Можно засадить клинок под кирасу – снизу. Можно – сзади.

– Все фургоны отвести от носорога метров на сорок.

Они работают быстро, этого у них не отнимешь.

Стражники приближаются. Сначала они увидят меня. Я сижу на своём носороге, и в моей руке – огнестрел.

За моей спиной лежат мёртвый стражник и его носорог.

Позади – фургоны.

Если бы я не поехал с ними, всё было бы проще. Можно было бы откупиться – тем же самым нелегальным грузом. Если бы в сопровождении были «свои» стражники, они бы могли договориться.

Я умею только одно. Я умею это лучше всех.

Я смертен.

Я непобедим.

Их десять. Десять всадников на носорогах.

Я не человек. Я – смерть. Я – вихрь. Я – огонь.

Меня зовут Риггер. Меня зовут Риггер. Меня зовут Риггер. Заклинание.

Десять. Десять.

Если я это сделаю, мне уже ничего не страшно. Вокруг меня уже нет равнины. Нет леса в отдалении. Нет чёрных земель. Нет трупа вражеского носорога.

Я достаю нож и всаживаю его в загривок животного подо мной. Зверь дёргается и летит вперёд. Расстояние стремительно сокращается.

Мне не о чем с ними разговаривать.

Я поднимаю огнестрел. Нож сменяется мечом.

Время останавливается. Они такие медленные. Такие неуклюжие.

* * *

На меня смотрят с ужасом. С благоговением. Потому что я – Риггер. Теперь – именно поэтому.

Они никогда не видели такого. Я окровавлен с головы до ног, но это не моя кровь. На мне – ни царапины. Кровь стекает с обоих мечей. Где-то на земле валяется огнестрел. Волосы слиплись от крови. Кровь на одежде. Кровь-кровь-кровь.

И плоть.

Носорожью шкуру нельзя пробить мечом. Носорога можно убить ударом в глаз. Или в ухо, но это сложнее. У него, кажется, очень маленький мозг.

На земле лежит человеческая рука. Она отрублена прямо с куском доспеха. Рваный металл.