* * *

Солнце нырнуло за облака далеко на западе. Дерел Пратаксис и барон Хардл осадили своих лошадей напротив загородного дома короля. Они совсем разные люди, но в этот момент походили на две горошины из одного стручка. Двух других таких мрачных и ожесточенных физиономий представить невозможно. Барон и Дерел в полном молчании двинулись в сторону дома.

Дверь им открыла Кристен. За её спиной бесновалась орда детишек.

– Чем могу помочь? – весело поинтересовалась Кристен. Но тут она увидела их мрачные лица. – Что случилось?

– Его величество здесь? – спросил Пратаксис.

– Входите. Сейчас я его позову. Если эти милые детки станут вас донимать, можете придушить парочку.

Проводив её взглядом, Пратаксис мрачно пробурчал:

– Дополнительные осложнения. Худшего времени он для этого дела избрать не мог.

– Хм-м. – Хардл достаточно повидал в жизни, чтобы понять, что здесь происходит. – Не могу его осуждать. Преаппетитнейший кусочек, должен сказать.

Пратаксис презрительно фыркнул. Он не мог взять в толк, откуда у женщин такая власть над представителями противоположного пола. Он не понимал, почему у обычно разумных людей при виде очередной юбки вдруг едет крыша.

Чем больше Дерел думал, тем сильнее злился. К тому времени, когда появился Рагнарсон, он уже успел впасть в неистовство.

– Где вас дьявол носит? – спросил Пратаксис. – Мы вас обыскались. Уже готовы были начать опрос всех жителей столицы.

– Что случилось? – поинтересовался Рагнарсон. Он уже понял, что дело плохо, раз Дерел выбрался из замка и учинил такой вопеж.

Пратаксис, явно восхищаясь своей смелостью, произнес:

– Так или иначе, но мы опоздали.

– Да, уже слишком поздно что-то делать, и нам остается только стенать, – мрачно добавил барон.

– О чем вы говорите?

– Необходимо ваше появление в Совете. Чтобы выступить свидетелем в свою пользу. Мы не могли вас отыскать и не имели возможности отстаивать вашу точку зрения, поскольку вы никогда нам…

– Ближе к делу. Что натворили эти идиоты?

– Они приняли закон о престолонаследии, – сказал Пратаксис. – Похоже, начали работу, когда мы торчали здесь взаперти. Сегодня он прошел голосование. Владетелям удалось скупить достаточное количество голосов…

– Закон о престолонаследии? Владетели? – Король побагровел от ярости.

Пратаксис вручил ему свиток. Браги не стал читать. Он понимал, что раз здесь появился Пратаксис, то приемлемых для него условий в законе не окажется.

– Где, к дьяволу, были вы?! Почему вы их не остановили?

– До сегодняшнего дня мы были здесь, – напомнил ему барон. – Так же, как сэр Гжердрам, полковник Абака и все остальные, кто мог бы повлиять на результат голосования. Мундуиллер в одиночку совладать с ними не мог.

Рагнарсон развернул свиток, прочитал и отбросил в сторону. Затем он уселся на ступени, уперся локтями в колени и принялся грызть большой палец.

Кристен подняла свиток. Пробежав глазами текст, она окаменела. Пергамент выпал из её рук. Бросив взгляд на мужчин, она умчалась прочь.

– Значит, Фульк, а Ингер в качестве регента… Совсем не то, что я хотел… Нет, такого я определенно не желал.

Дерел вознамерился было сказать: «А я что вам говорил», но передумал и вместо этого произнес:

– Вот почему я разбился в лепешку, пытаясь вас отыскать. Мне и в голову не приходило, что вы можете оказаться здесь. Спасибо Гжердраму, который сказал, что видел вас у ворот.

– Ну хорошо. Это дело мы профукали. Они нас обставили. Есть ли способ все переиграть?

– По закону нет, – ответил Хардл. – Они отлично поработали.

– Мы можем изменить документ, если соберем достаточное число голосов, – вмешался Дерел. – Барон просто хочет сказать, что нужного числа голосов мы не наберем.

– Это почему же, дьявол вас побери? Соберите всех наших людей и используйте их в качестве тарана.

– Многие союзники нас покинули. Не вообще, а только по этому вопросу. Все вздохнули с облегчением, узнав, что проблема решена. Некоторые из наших людей не хотят, чтобы этот вопрос снова возникал. Они желают видеть четкий порядок наследования.

– Но…

– Будущее представляется им враждебной территорией, – сказал Пратаксис. – Большинство людей не приемлет ваш стиль, который можно сформулировать так: «будем волноваться последовательно». Они уже сейчас хотят определенности.

– Проклятие! Передай-ка мне эту бумажку, Дерел. Может быть, мне удастся отыскать там какую-нибудь прореху.

– Никаких лазеек, сир, – сказал Пратаксис, поднимая свиток. – Закон разрабатывали какие-то весьма квалифицированные люди.

Рагнарсон увидел это своими глазами. Фульк объявлялся наследником, а Ингер – регентом в том случае, если трон освободится до того, как Фульк достигнет совершеннолетия. Браги не сомневался в том, что владетели рассчитывали на последнее. За Фульком следовали другие дети, которые могли бы появиться у Ингер. Следующей в линии наследования в нарушение всех традиций называлась сама Ингер. Только после этого порядок наследования переставал находиться под контролем Ингер. Трон переходил к внуку Браги, и только в случае смерти последнего – к сыновьям. Документ получился очень сложным, и, как правильно заметил Пратаксис, в нем не оказалось ни прорех, ни лазеек.

– Так. Это послужит мне хорошим уроком, будь я проклят! Боюсь, что нам придется жить с этим. – Браги уперся взглядом в пол и после довольно долгого молчания сказал: – Благодарю за то, что вы меня нашли. Я скоро появлюсь в городе, и мы посовещаемся, чтобы разработать нашу дальнейшую стратегию. Но вначале мне надо потолковать с Кристен.

Дерел и Барон откланялись. Выглядели они ещё мрачнее, чем раньше.

День победы плавно перешел в день поражения. Перед Браги замаячила угроза возврата к прошлому.

Рагнарсон продолжал размышлять о том, что скрывается за буквой этого документа. Во-первых, закон о престолонаследии был негромким заявлением джентльменов о том, что владетели возвращаются на игровое поле. Во-вторых, он являлся своего рода каперским свидетельством для тех, кто решится отправиться в поход за его головой. Начиная с этого момента ему придется быть крайне осмотрительным и быстрым на подъем. Перед Браги мелькнуло лицо Майкла, и он улыбнулся. Это была очень недобрая улыбка. Ее даже можно было назвать зловещей.

– Кристен, нам надо поговорить.

* * *

Выехав на улицу Арсен, Майкл осадил коня.

– Что за дьявольщина? – пробормотал он.

Ему не приходилось бывать здесь с той злополучной ночи коронации. В те времена улица была сердцем уголовного мира и городским центром пороков. Она кишела подозрительными, грязными лавчонками, никакого освещения там не имелось, и появляться там в темное время суток было крайне опасно.