‒ Ну же, Вишенка.

‒ Почему Елисей? Нет, я понимаю, что решение не ты принимал, но как-то же твои родители пришли к этому… нераспространённому имени?

‒ Тебя действительного интересует именно это? ‒ бровь в удивлении поднимается, а сам Лис даже ёрзает на серебристых простынях.

‒ Ты же сам сказал ‒ любой вопрос. Или нет?

‒ Да, именно так. Что ж… ‒ взгляд устремляется куда-то в пустоту. Видимо, Кретов подбирает слова для более подробного объяснения. ‒ Моя бабушка испанка.

‒ Серьёзно?

‒ А как ты думаешь, откуда у отца была эта жгучая тяга к испанским названиям? Её зовут Марита. Дочь испанского дипломата, из любопытства напросившаяся с ним в поездку в Советский Союз. Тогда это было непросто, но она так хотела попасть в нашу страну, что прадеду пришлось постараться, чтобы исполнить желание единственной дочери. И вот на традиционном вечере, которые уже тогда устраивались при МИДе, она познакомилась с юношей по имени Захар. Любовь вспыхнула мгновенно, ‒ Лис усмехается, ‒ это по словам бабушки, и влюблённые пожелали воссоединиться. Непростая задача для детей дипломатов, но и одновременно осуществимая. Окончив МГИМО, дед при помощи отца получил распределение в Испанию, где смог воссоединиться с любимой. Они прожили там долгие десять лет, и вернулись обратно уже когда отцу было восемь. Жили на две страны, но образование отец получил именно здесь. Здесь же женился, встретив маму. Не знаю, почему собственного сына бабушка назвала Марком, но на мне её, будто заклинило. Она требовала, чтобы родители дали мне имя Элисео, что в переводе означает «Бог спасёт», и как бы мама не сопротивлялась, бабушка была непреклонна. Отец прикинул, что в России мальчику с таким именем будет… сложно, поэтому после долгих споров и обсуждений, бабушке был предложен русский вариант этого имени ‒ Елисей.

‒ Ну да, созвучно.

‒ Более того, значение имени одинаковое. Скрепя сердцем она согласилась, но всё равно всегда называет меня Элисео.

‒ А как ты превратился в Лиса?

‒ Уже в сознательном возрасте стал понимать, что меня окружают по большей части Юры, Вити, Саши, Андреи и ни одного Елисея среди них нет. Меня стали дразнить, цепляться, подтрунивать, и мой друг Славка в какой-то момент предложил сокращённый вариант. Уже не помню, каким образом мы до этого дошли, но с того момента я стал всем и каждому представляться Лисом. Получил немало насмешек, но упорно стоял на своём и со временем уже никто не помнил полного имени. Так же поступал в институте и после, когда открыл своё дело.

‒ Но ты ведь можешь сменить имя в паспорте. Стать Лисом по-настоящему!

‒ Лана, бабушка ещё жива вообще-то.

‒ Оу…

‒ Да-да, и она мне этого не простит, поверь, ‒ смеётся, сбавляя градус напряжения.

‒ Слушай, ‒ приподнимаюсь, чтобы озвучить неожиданные мысли, ‒ если бы тебя всё же назвали Элисео, как тогда бы звучало отчество твоей дочери? Элисьевна?! Элисеевна? ‒ Лис сводит брови к переносице, видимо, не ожидая такого вопроса.

‒ Наверное, да. Я не думал об этом. Чёрт, хорошо, что отец оказал бабушке сопротивление. Элисьевна звучит ужасно, ‒ кривится и мы оба взрываемся хохотом. ‒ Ну а ты, почему Руслана?

‒ Всё до банального просто…

‒ Папа сына хотел?

‒ Ага. И даже имя придумал, отчего-то был уверен, что будет мальчик, а родилась я. Он уже настолько свыкся с придуманным именем, что просто добавил в конце «а» и осуществил задуманное. Поверь, мне тоже было нелегко большую часть жизни быть Русей. Уже намного позже я стала Вишней, а потом и Вишенкой для самых близких. Второй раз отец уже не был так уверен в появлении сына, поэтому брату подбирали имя уже после рождения.

‒ Я тоже хочу сына, ‒ заявление Лиса бьёт неожиданно, и я замолкаю, настороженно жду продолжения. ‒ После Аллы не случилось как-то, но я надежды не теряю. ‒ Заправляет выбившуюся прядь, поглаживая большим пальцем мои губы, и я понимаю ‒ заявление адресовано мне. ‒ Что думаешь, Руслана? Задумывалась о детях?

‒ Нет, ‒ прячу взгляд, потому что прямо сейчас лгу Лису.

В тот самый момент, когда я искренне верила, что с Игнатом всё срастётся, грезила большим домом и парой ребятишек, похожих на него. Ни разу не озвучила свои мечты, осторожно прокручивая их наедине с самой собой. Мы просто жили вместе, и Игнат о чём-то большем и важном не заговаривал, постоянно отмечая, что необходим фундамент, на котором потом и строится настоящая семья. Не случилось. Наш фундамент не выдержал жизненных перипетий, раскрошившись на стадии закладки. Да и мои проблемы со здоровьем, корни которых тянутся из прошлого, не поспособствовали укреплению отношений. Игнат не пожелал полагаться на случай, и предпочёл разойтись и найти девушку, которая точно сможет подарить ему наследника.

Даже Регина сказала, что мне пора бы уже обзавестись малышом, не затягивая дольше, иначе могут возникнуть ещё большие проблемы. Казалось бы, куда уж больше… Но я не рассматривала такой вариант рядом с Лисом, хотя, он похоже, к тому, что между нами происходит, относится более чем серьёзно. Вот только, готов ли Кретов к сложностям, хватит ли терпения пройти вместе со мной непростой путь? Или же, отступится, как Игнат, предпочитая не добавлять самому себе проблем?

‒ Вишенка, ты лгунья.

‒ Ч-что?

‒ Я ведь уловил, как изменился твой взгляд после вопроса о детях. Думала. Ты об этом думала. Признайся. А кого рассматривала в роли отца? Того блондина, что лапал тебя в клубе? А?

‒ Ты ревнуешь? ‒ Удивлённо хлопаю глазами, ощущая, как в голосе Лиса проскакивают стальные нотки.

‒ Ревную. И скрывать данного факта не намерен. Ты слишком лакомый кусочек, чтобы равнодушно наблюдать за похотливыми взглядами, облизывающими твоё тело. Пока ты танцевала, закрыв глаза и двигаясь под музыку в клубе, я отметил, как минимум пять кандидатов, готовых посягнуть на твоё тело. Так что там с блондином? Он был желанным отцом?

‒ Залог хорошего будущего ребёнка ‒ грамотно выбранный папа. Я ещё не выбрала, ‒ хмыкаю, желая соскочить с темы, отделавшись абстрактной фразой.

‒ Советую выбрать. Или же, я всё решу сам.

‒ Это угроза?

‒ Предупреждение, ‒ Лис улыбается.

‒ Ты настроен серьёзно? Да? Мне от тебя не уйти?

‒ А ты уже хочешь уйти? ‒ Он прижимает меня крепче, подтягивая к своему лицу. ‒ Напоминаю, ты всё ещё должна мне больше трёхсот ночей.

‒ Ты уверял, что дело не в деньгах, ‒ бросаюсь его же фразой, в надежде закончить беседу, которая не приведёт ни к чему хорошему. Лис давит, заставляя сжиматься всё больше и отступать назад, снова увеличивая дистанцию.