Оставался, разумеется, шанс на то, что охрана объекта сможет обнаружить выдвижение диверсантов к мосту раньше, чем это сделает группа лейтенанта. Но положа руку на сердце он не слишком переживал по данному поводу: что могут сделать обычные охранные части против хорошо подготовленного диверсанта? Да ничего они не смогут! Раз уж капитан несколько раз ухитрялся уходить из грамотно поставленных ловушек, то и на этот раз он сможет проделать какую-нибудь каверзу и оставить охранников с носом. В то, что русские пойдут на мост при свете дня, Обердорф не верил ни единой секунды. Не совсем же там круглые идиоты подобрались! Они дождутся темного времени суток, предварительно разведав все подступы, и вот только тогда и двинутся. На здоровье! Солдаты спецгруппы к этому времени уже займут скрытые посты и переловят этих русских по одному. Вот это будет красивое завершение всей операции!

Поднявшись в наблюдательную башенку, Алексей обнаружил там кем-то забытый бинокль. Тот мирно висел на небольшом крючке около амбразуры. Очень даже кстати такая находочка!

Скрипнули поворачиваемые бронезаслонки, и, приближенный окулярами бинокля, прыгнул вперед мост. Ракутин даже рассмотрел часового, который мерно прохаживался вдоль перил. А нехило, между прочим, немцы на мосту обосновались! С обоих торцов въезд прикрывался пулеметными гнездами, хорошо просматривались мешки с песком, над которыми торчали каски пулеметчиков. Пошарив биноклем по подступам, удалось разглядеть наскоро вырытые окопы, в которых тоже наблюдалось некоторое шевеление. И что самое неприятное – от этих окопов в сторону бронеплощадки сейчас целеустремленно топало отделение солдат. Надо полагать, что офицер, который командовал охраной, хоть и был в курсе того, какие-такие работы производит у него рядышком ремонтно-восстановительная бригада, тем не менее, проявил закономерный интерес к стрельбе, которая раздавалась рядом с охраняемым объектом. Минута, другая – и эти незваные гости подойдут достаточно близко. Близко для того, чтобы увидеть расстрелянных фашистов, лежащих около броневагона. Нельзя сказать, чтобы визит немцев так уж сильно расстроил капитана. Все равно сидеть здесь тихо он не собирался, так или иначе, а первый же выстрел по мосту моментально давал немцам понять, что у них завелся неприятный сосед. Кстати говоря, и пулеметы немецкие вполне себе до бронеплощадки достанут. Другой вопрос, что толку с этого будет немного: из станкача бронепоезд еще никому подбить не удавалось. Но все равно, дополнительным раздражающим фактором это будет. Нашарив рукой трубку телефона, Алексей нажал на кнопку вызова. Прошло несколько секунд, и мембрана отозвалась.

– Слушаю!

– Кто у аппарата?

– Карпов это, товарищ капитан!

– А Копытов где?

– Тутось я, товарищ командир!

– Немцев видишь? Тех, что от моста к нам топают?

– Вижу, товарищ капитан.

– Как поближе подойдут – они твои. Сам определишься, как лучше стрелять. Карпов! Орудие к стрельбе готово?

– В порядке все, товарищ капитан. Стрелять можем.

Ракутин снова поднес к глазам бинокль. Пыль, поднятая колесами машин, понемногу улеглась, и видимость сейчас была вообще великолепной. Поглядев налево, он аж присвистнул от возбуждения. Походной колонной с левой стороны к мосту приближалась немецкая пехота. И неслабая колонна была, между прочим. Голова ее уже находилась на уровне пулеметных точек, а хвост еще только-только показался из-за поворота.

«Полк, не меньше!» – мелькнула в голове мысль. – «И здоровые черти все! Идут легко. Стало быть, вышли не так давно. Сейчас они мост перейдут, и единственное место, где они после этого могут спрятаться, это обратный скат насыпи. Только там можно укрыться от пулеметного огня. А что сделает пехотинец, застигнутый на открытой местности пулеметным огнем? Если рядом есть укрытие – заляжет там. А если укрытия нет? Побежит туда, где это укрытие есть. А где оно есть? Да кроме насыпи, почитай, что и нигде. А поместится ли там полк? Да фиг. Этот берег не такой высокий, как противоположный, и поэтому насыпь здесь относительно недлинная, метров тридцать-сорок. Значит, стрелять надо тогда, когда солдаты взойдут на мост. Двух зайцев сразу убьем: пехотинцам вломим и охране моста достанется. Увидев вырытые окопы, солдаты совершенно на автомате именно туда и ломанутся. Привычка сработает: начался обстрел – прячься в окоп! А все они туда, один фиг, не влезут. Укрытия же все рассчитаны в основном на то, что атаковать мост будут со стороны дороги, а не со стороны железнодорожной насыпи. Поэтому фланкирующим огнем эти самые окопы можно подмести, как хорошей метлой. Так что пусть немцы начинают ховаться на этой стороне реки. Раз уж они залезут в эти укрытия, то назад к лесу через простреливаемый мост точно не побегут. Это там их от чужого взгляда деревья да кусты укроют, а вот как раз тут таких укрытий не шибко много, всем не спрятаться. А как скоро немцы взойдут на мост? Метров двести им еще протопать надо».

Быстрый взгляд на подходящее отделение.

«И эти тоже скоро здесь будут. Задержать бы их, хоть на минутку задержать! Как раз пехотная колонна в основной своей массе переберется на этот берег. Тут-то им и врежут!»

Телефонная трубка снова прыгнула в руку.

– Слушать всем! Огня не открывать! По мосту топает немецкий полк! Если раньше времени их спугнем, могут рвануть назад и спрятаться в лесу. Там мы их видеть не будем и стрелять прицельно не сможем. А вот если на мосту их накроем, тогда вилы! Там укрытий максимум на роту. А все прочие как на ладошке будут. Так что сидим тихо! А с подходящими немцами я минутку поговорю, авось да не врубятся сразу, что к чему. Всем все ясно?

Телефонная трубка откликнулась. Особых вопросов ни у кого не было.

– Тогда слушай сюда! Огонь ведем из пулеметов, орудия до времени молчат. В четыре ствола мы им тут нехилую баню устроить сможем. А вот как за насыпь их загоним, там уже и шрапнель в ход пойдет. По лежащим-то оно самое то окажется.

Бросив трубку, Алексей сбежал вниз, распахнул дверь и выскочил наружу. Быстро спустившись вниз, он содрал с убитого немца наименее подранный пулями китель, подхватил пилотку и бегом бросился назад. Запрыгнув в вагон, торопливо напялил на себя чужую одежду. Надел пилотку и, прихватив с собой пяток ручных гранат, подбежал к той двери, к которой теоретически должны были подойти солдаты. Откинул заслонку и выглянул.

Вот они, фашисты. Забрались на насыпь и топают по шпалам. Еще метров сорок, и подойдут совсем близко. И вот с этого места, куда они подойдут, уже можно будет рассмотреть валяющихся внизу ремонтников. Значит, нельзя их особо близко подпускать. Распахнув люк, Алексей высунулся по пояс наружу.

– Эй, камрады! Спуститесь вниз! – показал он рукой на ту сторону насыпи, которая была обращена к мосту.

– А в чем дело?

– Да тут в лесу шарахается какой-то очумелый русский. Выстрелил из винтовки и задел старину Кранца. Мы в ответ врезали по нему из пулемета, но он, похоже, куда-то убежал.

– Вас же тут целое отделение! – удивился говоривший. – Вполне могли б его поймать и распять прямо на башне!