В пустыне ли, в вихре ли света С тобою мы встретимся вновь… <1842>

«Свой век я грустно доживаю…»{80}

Свой век я грустно доживаю. Вы — только начали лишь жить, Я ваши чувства понимаю, Хоть не могу их разделить. Увы! Среди толпы ничтожной Судьба назло сводила нас; Я предался неосторожно Очарованью видеть вас. Я бы не должен забываться, Давно изведав сам себя, — Мгновенным чувством увлекаться И возмутить вас, не любя… И мы страдаем, хоть и разно, Но горе вместе будем пить: Вы — что любили так напрасно, А я — что не могу любить. <1843>

ПОСЛАНИЕ ПЕНЕЛОПЫ К УЛИССУ{81}

(Героида Овидия) Ныне твоя Пенелопа[131] это тебе посылает, Улисс[132]! Но ты не пиши мне ответа. Сам приходи. Знаю, что Троя[133]  погибла, ненавистная девам данайским, Будто уж не было Трои, и не было вовсе Приама[134]. О, если б тогда, как из Спарты[135] на флоте бежал он, В ярых волнах утонул — обольститель лукавый, Я б не лежала теперь на холодном, покинутом ложе, Я б не роптала, что медленно дни так проходят,— Мне, что ищу обмануть эти долгие ночи, Праздных бы рук не томили навитые кросны[136]. И когда ж не боялась я бед еще больших, чем были? Ведь любовь же заботы полна, хлопотливого страха. Все мне троянцы, казалось, злые тебя настигают, При имени Гектора[137] вся бледнею, бывало; Если расскажут, что Гектор сразил Антилоха[138],— Антилох причинял уж нам страх несказанный; Иль Менетиас[139] погиб от незримой засады, — Плакала: хитрости ваши могли не удасться; Кровью своей Триптолем[140] раскалил ли ликийскую стрелу — С смертью его и томленье мое оживало; Кто б ни погиб, наконец, у вас — в стане ахейском,— Вечно, как льдом, цепенело влюбленное сердце. Но чистой любви поспешил он — Зевес[141]