— Повезло мне, — сказал магнат, — а мог бы этот урод и убить меня этим огнетушителем, если бы по затылку попал или в висок….

— Да, мог бы, — поддержал разговор доктор, — но вы ведь счастливчик, господин Хорьковский. Вам по жизни везет. Я вот так полагаю — есть в жизни прирожденные везунчики, а есть конченые неудачники. Первые за что ни возьмутся — все у них хорошо получается, всё выходит и даже кирпич с крыши падает, а на им голову не попадает — обязательно рядом неудачник подставится. Да что далеко ходить? Вот, например, сегодня к нам в клинику привезли одного очень известного певца, нашего постоянного клиента. Представляете себе, он горел в фургоне грузовой «Газели», она взорвалась, фургон на куски, его выбросило на семь метров — ни одного ожога, ни одного перелома, только ушибы и легкое сотрясение как у вас. Лежит сейчас в палате, телевизор смотрит, кушает хорошо, даже поет. А ведь в подобном случае выживает примерно один из миллиона и этот вот случай произошел.

— Что-то последнее время вокруг меня один шоу-бизнес, — устало сказал магнат, глаза его слипались, — а что за певец, как фамилия?

— Он без фамилии певец, а зовут его Алмаз, — ответил доктор.

— Что? — подскочил в кресле Хорьковский, сон его как рукой сняло, он схватил врача за белый халат на груди и сильно дернул на себя. — Где этот сучонок, который от моих людей убежал? Как он оказался в фургоне и кто его поджог?

— Не знаю, ой, не знаю! — испугался доктор, не решаясь оказать сопротивление. — Он в палате лежит на втором этаже!

— К нему!!! — приказал Хорьковский, оттолкнув доктора. — Показывай быстро мне его палату!!!

— Вам нужен покой, — напомнил врач, пытаясь отговорить магната от этой затеи, — вам нельзя волноваться!

Но Хорьковский его не послушался, оттолкнул врача, сильным пинком с грохотом открыл дверь кабинета и быстрым шагом пошел в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. А доктор побежал за ним.

Алмаз как раз в это время смотрел криминальные новости, в которых рассказывали о неудавшемся покушении на неназванного крупного предпринимателя. Корреспондент позировал в камеру с места происшествия, за его спиной убирали закрытые белыми полотнищами два тела и от застывшего с открытыми дверьми «Мерседеса». Корреспондент рассказывал о том, что по счастливой случайности самого предпринимателя, на которого по-видимому шла охота, в машине не оказалось, в ней ехали только два телохранителя, который и стали жертвами киллеров, успевших скрыться на машине грузовой марки «Газель», не смотря на то, что был объявлен план «перехват» и подняты по тревоге все подразделения.

Сгоревшую в соседнем районе грузовую «Газель» с покушением на крупного предпринимателя никак не связали и в сюжете об этом не упомянули. Алмаз тоже не связал два этих события воедино, поскольку уснул в фургоне, проснулся от шума выстрелов, а потом его подожгли.

После этого сюжета начался следующий сюжет в котором рассказали о том, что некий капитан Слонимский ни с того, ни с сего устроил в жилом районе стрельбу из автомата, был задержан коллегами и доставлен в СИЗО. Показали кадры как милиционеры тащат по улице человека в кожаной куртке с завернутыми за спину руками, а капитан Слонимский в камеру орет:

— Не виноватый я!!! Он сам пришел!!!..

Кто пришел и куда пришел Алмаз так и не смог досмотреть, потому что дверь его палаты с треском распахнулась и в неё влетел магнат Хорьковский с перевязанной головой, с вращающимися, как у быка на корриде зрачками, пыша паром из обеих ноздрей.

— Убью, падала! — негромко, но убедительно пригрозил он.

— Мама!!! — только и успел произнести Алмаз.

И свалился с кровати на пол.

* * *

Краб за рулем «Лексуса» проехал под мостом МКАДа, выехал за официальные пределы столицы и помчался в сторону Подмосковья, туда, где по ходу движения располагались города-спутники и многочисленные дачные поселки. Уже сгустились сумерки, машин на трассе было немного, за окнами «Лексуса» мелькали огни реклам, придорожных кафе и автозаправок. Всех клонило в сон, машина убаюкивала, поэтому ехали молча, говорить не о чём не хотелось. Не доезжая половины пути до отворотки на дорогу, ведущую к пансионату, Краб вдруг резко повернул руль автомобиля вправо и затормозил на обочине. Владика, который крепко уснул на заднем сидении, качнуло, тряхнуло и завалился, придавив своим телом Спичкина. Проснувшись, поднял голову и спросил:

— Что такое, что случилось? Почему не едем?

Краб Владику ничего не ответил, повернулся к Татьяне и сказал ей:

— Знаешь, что-то не хочу я ехать в пансионат, не доверяю я Захожину…

— Во-во и я ему не доверяю, — раздался сзади сонный голос Владика, — мне рожа этого продюсера сразу же не понравилась, хитрая такая, как у нашего завскладом в совхозе. Мне даже сейчас приснилось, что он хочет мне рыбу продать, а она тухлая с червяками…

— Да погоди ты со своей тухлой рыбой, — сказал ему Краб, — вечно влезешь в разговор не вовремя!

Владик обиделся и напомнил:

— Вообще-то напомню, что я вам жизнь спас…

— Я так полагаю, что мне теперь легче застрелиться, чем с тобой рассчитаться, — ответил ему Краб.

— Погодите вы спорить! — вмешалась в разговор Татьяна и обратилась к отцу. — А что ты думаешь Захожин мог снова нас предать?

— Запросто, — ответил Краб, — Захожин из породы людей, которые ищут там где выгодней и безопасней. Он думает, что я теперь надолго застрял в милиции, а у вас без меня шансов противостоять Насосову и Хорьковскому нет никаких. Это он так думает, я полагаю и оттого может предпринять некоторые шаги для спасения своей жизни. Так что без разведки соваться в пансионат не следует. Да и вообще у нас с тобой Татьяна до самолета в Турцию восемь часов всего осталось. Ночь пройдет, мы улетим и всё.

— А как же я? — жалобно спросил Спичкин. — Меня посадят…

— И не узнаем предал ли меня Захожин, — добавила Татьяна.

— А меня Хорьковский найдет и убьет, — сказал Владик.

— Ладно, давайте сделаем так, — предложил Краб, — доедем до развилки, там есть небольшой кемпинг с кафе, называется «Попутчик». Я в этом «Попутчике» покупал бутылку «Боржоми», когда из пансионата в Москву поехал сегодня днём. Так вот, вы все трое посидите пока в кафе, поужинаете, отдохнёте, а я тем временем съезжу в пансионат и все разведаю. Раз уж мы с вами ввязались в эту войну, то нужно и жить по законам военного времени.

— А чего это я буду в кафе сидеть как какой-то задрот? — снова подал голос Владик. — Я чего зря с собой биту взял? Я тоже поеду!

— И я, — пискнул тоненько Матвей.

По его голосу заметно, что ехать ди-джею никуда не хочется, но он проявил мужскую солидарность, чтобы его не посчитали за чмо.

— А я что тогда одна в кемпинге останусь? — спросила Татьяна. — Очень умно придумали. Я, например, считаю, что никому из нас ехать в пансионат не нужно. На пансионат ведет только одна узкая дорога, вокруг всё занесено, сейчас ночь, подобраться к пансионату на машине незаметно практически невозможно, да и пешком тоже никак — снегу по пояс. И снегоходов у нас нет. У меня есть другая идея, слушайте сюда!