— Личный вопрос: почему ты больше ей не звонил?

— Хм… — Он запустил пальцы в шевелюру, растрепав волосы. — Я звонил ей, но совсем не ради того, чтобы пригласить на свидание. Мы постарались спустить все на тормозах и сохранили теплые отношения. Я даже удивлен, что она рассказала тебе о том эпизоде. Все произошло спонтанно, и мы не возвращались больше к этой истории. По сути, в моем отношении к ней ничего не изменилось. Мы совершили ошибку, позволив себе лишнее. Да, ошибку, хотя она и доставила удовольствие. Лола меня совершенно не интересовала в интимном плане. Не мой тип.

«Мы совершили ошибку, позволив себе лишнее…» Это противоречило утверждению Лолы, что они переспали два или три раза. Но я решила сменить тему. Лучше устрою подруге допрос третьей степени, как только до нее доберусь.

— Мне казалось, что на свете не существует мужчины, способного устоять перед ней.

Виктор пожал плечами, а я дотронулась до подушек дивана и вопросительно посмотрела на него:

— Тут?

— Негодница! — От улыбки, заигравшей у него на губах, меня бросило в жар.

— Чего же ты хочешь? Я захмелела.

— Немного же тебе надо, чтобы захмелеть.

— Если бы ты предложил что-то еще, кроме алкоголя и чипсов…

— Ну вот, теперь я виноват. А ты проявляешь нездоровый интерес к этому дивану.

— Да, так и есть. — Я засмеялась. — Просто представила, как вы тут… зажигали. — Я сделала неприличный жест, покусывая губы.

— На этой высокой ноте, думаю, пора признать, что тебе лучше всего остаться здесь ночевать. Может, нам лечь в постель и устроиться поудобнее? И там ты мне объяснишь, что значит «зажигали».

— Нам с тобой? В твою кровать? — я вскинула брови, ожидая от него заверения, что это была шутка.

— Конечно, нам с тобой, и еще с полудюжиной китайцев, которые живут внизу. Позволь, я только их предупрежу.

Я расхохоталась.

— Мы поболтаем, а потом, когда ты начнешь засыпать, я отправлюсь на диван, это ложе греха. Как тебе такой план? — Он придвинулся ко мне и погладил по голове.

— Нет, так не пойдет. Если ты будешь спать на своем ложе греха, то и я тоже.

Он искоса посмотрел на меня:

— Там решим. Пойдем.

Я вошла в спальню с опаской, сама не знаю почему. Меня охватила робость, хотя я не хотела себе в этом признаваться. Я злилась на Адриана, пережив горькое разочарование минувшим вечером, а Виктор был невероятно хорош.

И, усугубляя положение еще больше (а может, сделав его проще, кто знает), Виктор поставил в стереосистему диск и включил торшер с изогнутой ножкой. И музыка, и рассеянный свет создали особую атмосферу, заставив меня почувствовать себя героиней кинофильма. Я не имею в виду фильмы, вызывающие неловкость, а романтические истории, когда зрители предвкушают сцену, когда наконец персонажи сорвут с себя одежду и предадутся бурной страсти. Как-то так.

Виктор открыл шкаф, выдал мне футболку, а сам принялся расстегивать рубашку. Я с удивлением посмотрела на него.

— Ты собираешься раздеваться прямо тут? — спросила я, не ожидавшая подобного поворота событий.

— Да. А ты собираешься на меня смотреть, пока я раздеваюсь?

— Возможно.

Виктор расстегнул пуговицы одну за другой, не сводя глаз с моего лица, снял рубашку и небрежно бросил ее на спинку черного кожаного кресла, стоявшего в углу около окна. Я ошеломленно уставилась на него. Естественно. Что еще делать парню, у которого полно свободного времени? Только ходить в спортзал, чтобы поддерживать себя в прекрасной форме. А зачем ему совершенно безупречное тело? Конечно, чтобы снять передо мной рубашку с вальяжной самоуверенностью.

— Ты будешь раздеваться или подождешь, пока я сниму с тебя одежду? — спросил он с легким вызовом, отчего у меня внутри все перевернулось.

Я глубоко вздохнула, стараясь не смотреть на его грудь и живот. Мадонна, так вот как выглядит настоящий мужской пресс? До сих пор я считала пресловутые «кубики» мифом, чем-то вроде несбыточной мечты некоторых мужчин.

Хотела ли я, чтобы он, обладатель эталонного мускулистого пресса, снял с меня одежду? Разумеется, хотела.

— Возможно, — произнесла я загадочным тоном.

— Давай.

— Что?

— Молнию.

— А, конечно.

Шагнув к нему, я повернулась спиной. Он приспустил бретельку платья, и мы замерли, затаив дыхание. Он погладил меня по спине и осыпал нежными поцелуями плечи. Мое тело откликнулось мгновенно. Я судорожно вздохнула и закрыла глаза. Разум кричал, что мы не должны этого делать, а гормоны убеждали в обратном. Но не стоит о грустном. Это естественно, как сама жизнь, что женщина двадцати восьми лет с нормальными сексуальными потребностями, лишенная в течение долгого времени полноценных любовных отношений, откликнулась на физическую ласку.

Виктор переместил руку на молнию и расстегнул ее. Не знаю, то ли он заблаговременно научился фокусу «исчезающее платье», то ли сыграла роль моя обычная неловкость, но платье мгновенно соскользнуло на пол. Я замерла, не осмеливаясь повернуться, поскольку в глубине души правда хотела оставаться хорошей девочкой. Я опасалась, что Виктор перестанет меня уважать, а меня потом будет терзать раскаяние и чувство вины, если я нарушу границы, поддавшись искушению. Я попыталась прекратить рефлексировать и расслабиться. Казалось бы, у меня появлялся шанс услышать голос разума, если бы он вдруг решил подать мне дельную мысль. Однако услышала я только глубокий вздох Виктора. Я коснулась спиной его груди, и его рука, излучавшая жар, легла мне на живот.

— Виктор…

— Извини. — Он и не подумал отстраниться.

Губами он снова прильнул к моей шее, и от влажного поцелуя во мне снова все перевернулось. Он ловко расстегнул застежку лифчика, коротко и сухо щелкнувшую.

— Виктор, пожалуйста, не ставь меня в безвыходное положение. — Зажмурившись, я задержала дыхание.

Его руки легли мне на плечи и стянули вниз бретельки. Вот тут я могу точно сказать, что произошло: я сама позволила лифчику упасть на пол.

— Скажи, что ты не хочешь, и, клянусь, я сразу остановлюсь, — прошептал он мне в затылок.

— Ты прекрасно знаешь, что я солгала бы. — Я чувствовала его эрекцию. Мои соски тоже стали твердыми. — И ты солжешь, если сегодня ночью между нами что-то произойдет. Ты обещал не настаивать.

Он засомневался. Замешательство длилось всего пару секунд, но я поняла, что Виктор мучительно размышлял, должен он сдержать слово или лучше о нем забыть. В конце концов, он не имел жены, ему не требовалось ни перед кем отчитываться. Это у меня были проблемы. И мне не стоило питать иллюзий насчет его отношения ко мне, а также перекладывать часть собственных проблем на его плечи.