— И? — Виктор бросил на меня быстрый взгляд.

— Что?

— Больше его ничего не тревожит?

— Что ты имеешь в виду?

— Нас с тобой. Вот что я имею в виду.

Я замерла, уставившись на него. Он продолжал вести машину. И кого я пыталась обмануть? Он снова заговорил:

— Валерия, я могу сколько угодно играть в благородство, но Адриан не дурак, и он не ошибается. — Виктор произнес последние слова едва слышно, не сводя взгляда с дороги.

— Насчет чего?

— Насчет меня. Если бы ты не возражала, я и не подумал бы деликатничать с ним. С тобой — другое дело, но не с ним. — Его слова повергли меня в замешательство. — Я не стал бы раздумывать, допустимо соблазнять тебя или нет, — добавил он.

— Но недавно в примерочной…

— Нет. — Он покачал головой, кротко улыбнувшись. — Мне нужно от тебя нечто большее, чем покувыркаться в постели. Тогда я просто обязан был остановиться. А иначе что? В примерочной? Нет, Валерия.

— Я в замешательстве, — призналась я, закрыв лицо руками.

— Понимаю. И потому не настаиваю. Я тоже растерян, и ты это знаешь.

Кивнув, я призналась, слегка шлепнув его по ноге:

— Ты мне нравишься. Ты откровенный человек.

— Ты мне тоже нравишься. Ты невероятная женщина. — Он накрыл ладонью мою руку. — Я постоянно думаю о тебе.

И снова в салоне машины воцарилась тишина. Виктор перебирал мои пальцы. Наши сплетенные руки покоились у него на коленке.

— Куда тебя отвезти?

— Я не хочу ехать домой. Можно, конечно, позвонить Лоле, но я представляю, что она скажет. Мне до смерти надоело выслушивать нравоучения, что я должна проявлять терпение и благоразумие.

— Поехали ко мне. Как тебе такая идея? Перекусим, выпьем по рюмке и подумаем, что делать дальше. От меня ты точно не услышишь, что обязана быть терпеливой и благоразумной.

— Спасибо, Виктор.

Он улыбнулся. Я не знала, насколько искренне Виктор предлагал мне гостеприимство. Вдруг он все же преследовал личные интересы? Возможно, я сама пыталась форсировать события. Он сжал мою руку…

Мы молча вошли в квартиру. Виктор заглянул в холодильник, а я села на табурет в кухне и, сняв туфли, пошевелила затекшими пальцами. Надо было видеть эпическое выражение его лица, подсвеченного лампочкой холодильной камеры.

— Да уж! — воскликнул он, обозрев свои припасы.

— Набор холостяка? — весело уточнила я.

— Пиво, вялый лимон и… практически все, — заключил он.

— Пиво меня устроит.

Он вытащил две холодные бутылки, откупорил их и протянул мне одну. Мы отпили по большому глотку и переглянулись.

— Лимон? — радушно предложил он.

Мы покатились со смеху, как два дурачка.

— У тебя должно быть что-нибудь еще. Позволь, я посмотрю в шкафах. Подержи-ка.

Виктор поставил на стойку бутылки с пивом и взялся за табурет, на который я собиралась вскарабкаться.

— Осторожнее, — пробормотал он. — Ты меня пугаешь.

— Не волнуйся.

Я повернулась и, внезапно потеряв равновесие, рухнула ему на грудь.

— Вот видишь, цирковая мартышка? — он хохотнул.

Нет, я ничего не видела. Вцепившись в него, я с наслаждением вдыхала его запах, окунувшись в водоворот чувств, плотских и порочных.

Поставив меня на пол, Виктор предложил альтернативный вариант:

— Лучше я подержу тебя.

Не скажу, что занимало меня больше — результаты поиска съестного в шкафах или сам процесс. Виктор хлопнул в ладоши, поманил меня, и я прыгнула ему на руки, прямо как в финальной сцене «Грязных танцев». И, похоже, на тур грязных танцев приглашала его я.

Виктор взял меня за талию и поднял вверх, а затем его руки сомкнулись вокруг моих бедер.

— О боже!

— Слишком тяжелая? — Услышав приглушенный возглас, я застеснялась.

— Нет, но постарайся управиться побыстрее. В такой позиции мне открывается прекрасный вид, а я всего лишь человек.

Я проворно обшарила полки шкафов, стараясь не обращать внимания на близость тела Виктора, как и на то, что моя грудь находилась примерно на уровне его головы.

— Нашла! — воскликнула я торжествующе.

Виктор поставил меня на пол, я одернула платье и вручила ему пакет картофельных чипсов.

Взяв по второй бутылке пива, мы разлеглись на ковре в гостиной и захрустели чипсами. Рядом с Виктором мне было хорошо и спокойно.

— Тебе нужно купить продукты, — заметила я, протягивая ему ломтик картошки. — У тебя шаром покати.

— Да я и не ем никогда дома. Если мне хочется чего-то домашнего, я иду к маме.

— И на что это похоже?! В тридцать лет!

— В тридцать один, — уточнил он.

— Тут можно курить, мужчина в расцвете лет?

— Конечно.

Он встал, открыл окна настежь и достал из ящика комода пепельницу.

— Бывший курильщик?

— По мне так заметно? — он усмехнулся.

— Я чую, что повеяло малодушием.

— Дай сигаретку, — попросил он, усаживаясь рядом.

— Нет. Если уж бросил зачем-то, терпи. — Закурив сигарету, я сделала глубокую затяжку, так что меня пробрало до кончиков пальцев ног. Виктор протянул руку, выдернул у меня из губ сигарету и тоже затянулся, выпустив спираль дыма, которую я проткнула пальцем. — Не стоит снова начинать курить.

— Да, не стоит. Но я не могу упустить уникальную возможность попробовать тебя на вкус.

Я покосилась на него и фыркнула. Он тоже.

— «Лаки страйк»?

— Легкие.

Сделав глоток пива, я посмотрела на Виктора, снова засмеялась и поперхнулась.

— Бог ты мой, Лола меня предупреждала, но она не сказала, что делать в критических случаях! — воскликнул он.

Я с трудом перевела дух:

— Уже все прошло.

— Изумительно, теперь не придется делать искусственное дыхание рот в рот, — заявил он с сожалением.

— Слушай, что касается Лолы… Она в самом деле такая, какой кажется?

— Ты о чем?

— Она действительно такая страстная? — Я пытливо посмотрела на него.

— Ну и вопрос, Валерия. — Он приподнял брови, явно испытывая неловкость. — Полагаю, она такая же, как все женщины в постели.

— Как все женщины? Ты совсем не видишь разницы между ними?

— Пожалуй, Лола очень раскрепощенная. Одни девушки стесняются, другие очень сдержанно показывают, что испытывают удовольствие. Это не про Лолу. В постели ей безразлично, кто и что подумает. Ее волнуют только собственные чувства. И в этом отношении она мне всегда очень нравилась. Не в постели, а в жизни. Она равнодушна к чужому мнению.