После смерти Мануила І Комнина (24 сентября 1180 г.) империя, казалось, утратила все свои наиболее сильные, лучшие цивилизационные черты, максимально усилив, напротив, все самое худшее, низменное и, в итоге, гибельное в своей природе. «Кажется, будто божественной волей было решено, чтобы вместе с императором Мануилом Комнином умерло все здоровое в царстве ромеев и чтобы с заходом этого солнца мы все были погружены в непроглядную тьму», – писал об упадке империи в это время Евстафий Солунский. Последние два императора знаменитой Комниновской династии – сын Мануил Алексей II (1180–1183 гг.) и Андроник I (1183–1185 гг.) – оказались абсолютно недостойными трех великих предшественников из царственного рода Комнинов.

Некоторым оправданием Алексею II может служить, впрочем, тот факт, что на момент коронации ему было всего лишь одиннадцать лет и он уже по причине своего детского возраста не был способен полноценно управлять жизнью громадной империи. Никита Хониат писал, что малолетний василевс правил «даже хуже, чем когда Фаэтон, взошедши на отцовскую, обложенную золотом колесницу, взялся пройти между небесными звездами. Сам государь, по незрелости возраста и недостатку благоразумия, не обращал никакого внимания на свои обязанности; занятый единственно пустыми удовольствиями и не совсем еще умевший отличить горе от радости, он забавлялся только травлями и конскими скачками, проводя время с молодыми товарищами своих игр и развивая в себе самые дурные привычки. А те, которые по отцу были ему друзьями или находились в каком-либо родстве с ним, нисколько не заботились о том, чтобы дать ему возможно лучшее воспитание и образование, и не обращали никакого внимания на расстройство общественных дел. Одни из них были влюблены в царицу и… явно ухаживали за ней; добиваясь взаимности, они с искусством Венеры завивали свои волосы, ребячески умащивались благовониями, подобно женщинам украшались ожерельями из дорогих камней и смотрели на нее во все глаза. Другие, люди жадные до денег и народные грабители, обкрадывали казну; они без всякой бережливости тратили назначенные в расход суммы и придумывали новые расходы, чтобы через тот мешок, вчера пустой и тощий, сегодня наполнить и битком набить. А иные, имея виды на царство, все отправляли к этой цели… все пришло в беспорядок, потому что каждый преследовал свою цель и все друг другу противодействовали… Люди, которые имели тогда большую силу и находились в родственных связях с царем, не признавали прав на должности и почести, и потому заботы об общественных делах были покинуты, собрания и советы прекратились… А когда таким образом все в царском дворце было исполнено смут и всякого рода тревог, то и в самих государственных делах можно было видеть то, что говорится в сказках о драконе, который бедствовал оттого, что управлялся в своих движениях глухой и слепой своей частью – хвостом».

Этим «драконьим хвостом», реально правившим империей при бездействовавшем Алексее ІІ, были действовавшие за его спиной и от его имени мать василевса, дочь антиохийского князя Раймунда красавица-вдова Мария, и ее фаворит-любовник протосеваст Алексей Комнин, племянник покойного Мануила І. Западноевропейка по происхождению и образованию, дочь крестоносного правителя Антиохии императрица-регентша Мария благоволила иностранцам-«латинам», выходцам из Западной Европы, чрезвычайно усилившимся в ее правление при византийском дворе. Особенно сильно выигрывали от этого венецианцы, и ранее имевшие в Византии весомые торгово-экономические привилегии. Уже в 1082 г. император Алексей I Комнин даровал им право беспошлинной торговли во всех городах империи, включая столицу.

К концу ХІІ в. латинам принадлежали в Константинополе целые кварталы, они владели многочисленными торговыми лавками, складами и даже пристанями, торговые грузоперевозки на которых были наиболее активными. На противоположной от столицы стороне залива Золотой Рог образовался целый самостоятельный город иноземцев с более чем 60-тысячным населением, состоявшим преимущественно из италийских купцов. Назывался он Пера («выше», «по ту сторону»). Его жители фактически не подчинялись законам и чиновникам империи, были вне судебной юрисдикции эпарха города и императора. По сути, это был анклав Италии на территории Византии, и его жители, пользуясь предоставленными василевсами привилегиями и своим положением, крайне пренебрежительно относились к местным ромеям. Бесцеремонное, наглое и надменное поведение латинов крайне раздражало византийцев, все сильнее ненавидевших иноземцев за их грубость и изворотливость. Для усиливавшейся ненависти была и сугубо экономическая причина: благодаря полученным привилегиям и собственной предпринимательской жилке иностранцы все активнее вытесняли византийцев из торговли. Латины уверенно богатели, тогда как ромеи выглядели все беднее на фоне множившегося богатства италийских купцов.

Не удивительно, что политика регентши лишь усугубила складывавшееся десятилетиями положение. Политику правительства осуждало практически все простонародье столицы и некоторые представители знати, боровшиеся за власть и интриговавшие с целью ее получения, иные же, будучи истинными патриотами, понимали губительность правительственного курса для экономики империи и пытались его изменить. Во главе оппозиционной партии аристократии стояли Мария, дочь покойного василевса Мануила І, и ее муж кесарь Раймунд (Райнер) Монферратский, пользовавшийся немалой популярностью среди столичного населения. К ним примыкали сыновья двоюродного брата Мануила Андроника Комнина и эпарх города Иоанн Каматир. Зимой 1181 г. они запланировали убийство протосеваста Алексея Комнина, которое было назначено на 17 февраля 1081 г. Покушение провалилось, так называемый «заговор двенадцати» был раскрыт. Впрочем, его участники пользовались такой популярностью среди константинопольцев, что их побоялись казнить и ограничились заточением в тюрьму.

Случившееся ничему не научило заигравшихся правителей, недальновидно продолжавших свою «западническую» политику, беспечно пренебрегавших государственными делами, проводивших время в беспрестанных кутежах и развлечениях и бессовестно расхищавших казну. В итоге, 5 апреля 1182 г. Мария Комнина и ее муж Раймунд укрылись в храме Св. Софии и призвали народ к восстанию против ненавистного протосеваста с целью позволить править истинному василевсу – номинально царствующему Алексею ІІ. Оправдать отстранение могущественного временщика от власти должен был патриарх Феодосий, бывший вторым опекуном малолетнего императора. Проявленная аристократами-патриотами инициатива позволила константинопольцам выплеснуть накопившуюся на иноземцев злость в мощнейшем восстании.

Когда 2 мая 1182 г. наемники-латиняне пошли на штурм Св. Софии, в городе начались беспорядки, быстро переросшие в массовые погромы латинских кварталов, получившие название «Константинопольской бани». Щедро мешая патриотические чувства с жаждой наживы, ромеи грабили и жгли дома ненавистных латинов, убивая их на порогах собственных жилищ, невзирая ни на возраст, ни на пол. Женщин насиловали, стариков и детей избивали, не щадили ни католических церквей, ни больниц, в которых перебили даже больных. Латинские кварталы выгорели дотла, многие италийцы сгорели заживо в собственных домах, беглецов погромщики безжалостно преследовали, вплоть до того что жгли отплывавшие италийские суда «греческим огнем». Пострадали при этом в основном генуэзцы и пизанцы, поскольку венецианцев в столице на тот момент практически не было вследствие того, что еще десятилетие назад, 12 марта 1171 г. император Мануил І повелел арестовать купцов из Венеции и конфисковать их товары.