Глеб смотрел Варьке в спину – она споро мыла посуду, шмыгая носом, а хвостик пепельных волос, перетянутых простой аптечной резинкой, вздрагивал и качался.

– Ты почисть картошку! И чайник поставь, ладно? Я запеканку сделаю, это быстро. Молоко есть? А яйца? Давай потом сходим ко мне, ты посмотришь, что к чему. У меня кроватей столько нет, но это ж подкупить можно, правда? А пацанам хорошо бы двухэтажную! Только не передерутся они, кому наверху спать? Или маленькие еще? А Люше надо специальную, я посмотрела в Интернете. Аллергии нет у них? А то у меня кошка! Мы с тобой потом обсудим, как лучше, да? И мама твоя – она-то что скажет? Глеб, картошка! Что ты стоишь? И чайник не поставил…

– Чайник?! – Глеб шагнул к Варьке и обнял. Она сразу затихла. – Варь! А ты когда узнала, что у нас случилось?

Варвара подняла на него глаза с мокрыми от слез ресницами:

– Вчера.

– Вчера?!

– Ну да. Если б раньше узнала, сразу бы пришла. Я с Федотовой в электричке ехала, она мне рассказала. Я хотела со станции прямо к вам, но подумала – чего на ночь глядя, лучше с утра, на ясную голову! А потом, я ж не знала, вдруг у тебя есть кто, а я припрусь: здрасьте вам! Почему ты мне не рассказал? Ты что, не верил? Или… навязываться не хотел? Один тут мучился! Глеб, ты… прямо я не знаю!

– Варька… Господи, Варька…

– Ты согласен, да? Скажи уже, а то я не могу больше!

Он спросил, улыбаясь:

– Значит, говоришь, все это только из-за детей?

– Конечно, – всхлипнула Варька. – Конечно, из-за детей… А то из-за чего ж еще…

– А меня ты ни капельки не любишь?

– Еще не хватало…

– Действительно! Кто ж такого дурака полюбит…

И они наконец поцеловались.

– Пап, а мультики кончились! – Они обернулись на звук тонкого голоска: в проеме двери, прислонясь плечом, стояла Люша и серьезно смотрела на них. Маленькая, худенькая, взъерошенные русые волосики перышками торчат, личико бледное, глазик слегка косит, ножка вывернута и ручка тоже… Варька одним взглядом словно впила ее всю, вобрала в себя, вдохнула – ноги подкосились, и она села на пол перед Люшей, а та, шагнув вперед, доверчиво положила ручку ей на плечо:

– А ты кто?

– Я Варя…

– А почему у тебя щеки такие красные? У тебя температура?

– Нет, просто мне жарко!

Люша серьезно приложила маленькую ладошку к Варькиному лбу:

– Нету температуры! А ты зачем к нам пришла?

– Я к тебе пришла!

– Ко мне-е? – Люша удивилась. – А откуда ты про меня знаешь?

– Мне папа рассказывал! Говорил, есть у него маленькая девочка, очень добрая и хорошая, умница и красавица и даже читать умеет.

– Я умею читать!

– А я тебе книжек принесла!

– А где они?

– Они там, в сумке! Сейчас достану, а ты мне покажешь, как читаешь, да?

– Люша, детка, что надо сказать? – Голос у Глеба был странный: он давно как-то покашливал у Варьки за спиной. Люша вдруг улыбнулась, показав ямочки на щеках, и все ее личико сразу осветилось.

– Спасибо! – Она придвинулась еще ближе, и Варя обняла девочку за слабую спинку, словно состоящую из одних косточек. Люша, наклонив голову, разглядывала Варвару и даже потрогала ее все еще красную щеку.

– А у тебя есть своя маленькая девочка?

– Нет!

– И мальчиков нет?

– И мальчиков нет! У меня никого нет, я одна. Только кошка!

– А кто же о тебе заботится?

– Да никто, я сама.

– А хочешь? – выдохнула Люша и обняла Варьку за шею. – Хочешь, я буду о тебе заботиться?

И пока Люша в большой комнате читала Варваре вслух, водя пальчиком по строчкам, Глеб стоял, прислонясь к кухонному окну, и смотрел, как на детской площадке возятся его пацаны. Смотрел и думал, думал – то вздыхал, то головой качал, то улыбался: Варька! Это ж надо! Стекло было какое-то мутное, но, сколько Глеб ни протирал его кухонным полотенцем, которое все это время так и держал в руке, чище оно почему-то не становилось. Потом он нацепил куртку и заглянул в комнату – Варя с Люшей сидели рядышком на диване, разглядывая книжки.

– Девчонки! – сказал Глеб, а они подняли головы и посмотрели на него с совершенно одинаковым выражением. – Девчонки! Я за пацанами схожу, а вы тут не балуйтесь!

– Мы не станем баловаться, – серьезно ответила Варька, смеясь глазами. – Мы на кухню пойдем, картошку почистим и посуду помоем. Да, Люша?

– Мне нельзя на кухню, – совсем тихо сказала Люша и опустила голову.

– Ничего, с Варей можно.

– Ну, пойдем, помощница! – Варька погладила девочку по голове.

– А я не умею картошку чистить…

– И не надо! Я почищу, а ты мне что-нибудь расскажешь, ладно? А потом я тебя научу – и картошку чистить, и посуду мыть, чему захочешь, тому и научу…

Глеб выскочил за дверь и некоторое время постоял, с трудом удерживаясь, чтобы не вернуться и не удостовериться: на самом деле там Варька или ему примстилось от тоски и безнадеги? Он с грохотом ссыпался по лестнице, хлопнул дверью парадного и тут же посмотрел на окно кухни – Варька помахала ему рукой. Правда! Это Варька, настоящая!

– Что ты такой взъерошенный? – спросила мать, когда он рухнул на скамейку рядом с ней. Лавочка была низенькая, и коленки у него торчали, как у кузнечика – сидеть было неудобно, но Глеб ничего не замечал.

– Мам, ты помнишь Варю Абрамову?

– Конечно! Спортсменка, гордость школы! У нее еще мама была психически нездорова. Варя тоже на Шарапова работала – я помню, ты рассказывал. А потом ушла от него, в Москву стала ездить. Как странно, что ты спросил! Сейчас какая-то женщина к нам в подъезд прошла, мне показалось – Варя.

– Не показалось. Мам, это Варька. Она… она ко мне пришла. К нам. Насовсем! Понимаешь?

– Не понимаю! Что значит – насовсем?!

– Ну… В общем, так получилось, что… – Глеб потопал ногами, засунул руки в карманы, вытащил, покашлял, почесал затылок, но в конце концов выговорил: – Так получилось… что мы с ней… любим друг друга.

Зоя Васильевна вытаращила глаза:

– Любите?! Это когда ж вы успели? Или что? Подожди! У вас с ней что, роман был? Так Галя поэтому ушла?!

– Ну, мам! Ты ничего не поняла! Не было у нас никакого романа, не было! Вообще ничего не было! Варька ж не такая! Честно! И Галя тут ни при чем! Она ничего не знала про Варьку, да там и знать нечего! Просто мы понимали, что любим друг друга. И все.

– И давно? Понимали?

– Давно. Она сразу пришла, представляешь! Как только узнала, что я… Мы больше года не виделись, а она пришла!