Сми, вздрагивавший при каждом шорохе, сказал:

— Капитан, а вдруг эта летающая ящерица приземлилась где-нибудь тут впереди?

— Это не ящерица, — бросил через плечо Черный Ус. — Это крокодил.

— Ну, что бы это ни было, капитан, оно может быть впереди. Может, нам бы следовало…

Тут Сми умолк, потому что Черный Ус повернулся и вперил в него злобный взгляд.

— Так что бы нам следовало, а, Сми?

— Н-ну, капитан, — запинаясь, пробормотал Сми, — с этой… этим… этой летающей тварью, которая где-то тут… и эти дети — они же тоже улетели… что-то неладно на этом острове, капитан… а сейчас ночь, и я думаю… то есть мы думаем… я и остальные парни… мы думаем — может, если бы мы подождали до утра, мы бы могли…

— Ты думаешь? — перебил его Черный Ус. — Ты думаешь?

Он смерил яростным взглядом Сми и прочих пиратов, беспокойно переминавшихся за его спиной.

— Д-да, — начал было Сми, — я, это, то есть мы…

— Так вот, нечего тебе думать!!! — рявкнул Черный Ус.

Сми и прочие пираты подпрыгнули, будто компания марионеток, привязанных к одной веревочке.

— Думать буду я — вам понятно?

— Так точно, капитан! — отозвался дружный хор.

— Вот и отлично, — бросил Черный Ус, и они двинулись дальше.

На самом же деле Черному Усу тоже было немного не по себе, ведь они двигались в ту же сторону, что и крокодил. Хотя капитан никогда не допустил бы, чтобы его люди узнали об этом. Черный Ус не любил крокодилов. Ему не раз доводилось скармливать кого-нибудь этим тварям, и он видел, на что способны их челюсти. А крокодил такого неимоверного размера, да еще и летающий…

Нет, Черного Уса не прельщала перспектива напороться на это чудовище. Но ему необходимо было отыскать детей. Летающих детей. Теперь он в этом не сомневался — они умеют летать. И Черный Ус намеревался выяснить, откуда у них такая способность.

В плотном сплетении ветвей у них над головой появился просвет, и сквозь него засияла полная тропическая луна, почти такая же яркая, как английское солнце. Она осветила прогалину, на которой пересекались две тропинки.

Черный Ус оглядел тропинки.

— Креншоу! Бэйтс! — позвал он. Пираты, которых он назвал, неохотно выступили вперед.

— Вы двое сейчас пойдете добровольцами в разведку, — сообщил им Черный Ус. — Креншоу, ты отправишься вот по этой тропе на юг. Бэйтс, ты пойдешь на запад. Вы будете смотреть и слушать, но вас не должно быть ни видно, ни слышно. Я ясно выразился?

— Так то…

— Так точно, кэп.

— Мы ищем этих детей, или сокровище, или то и другое вместе. Как только вы заметите что-нибудь интересное, тут же возвращайтесь ко мне с докладом. Даю вам время до тех пор, пока луна не будет в зените. После этого мы двинемся на юг… в твою сторону, Креншоу. Я ясно выразился?

Дожидаться ответа он не стал.

— Шагом марш!

Двое разведчиков уныло потрусили в разные стороны и скрылись в темных джунглях, а Черный Ус с остальными своими людьми удобно расположился на освещенной лунным светом прогалине. Никто ничего не сказал, но все, включая и самого Черного Уса, думали об одном и том же.

«Как хорошо, что это не я иду сейчас в одиночку по джунглям!»

Питер сбежал вниз по берегу к Молли. Девочка была уже по пояс в воде. Она брела по бухте туда, где из воды торчало улыбающееся рыло Аммма, и посвистывала на ходу.

Джимми, бежавший рядом, дернул Питера за рукав:

— Слышишь? Это она как на корабле. Что это она делает?

— Разговаривает вон с тем дельфином, — объяснил Питер. — Его зовут Аммм.

— А разве рыбы разговаривают? — удивился Джимми.

— Эта разговаривает, — сказал Питер.

— А что она говорит? — спросил Джимми, когда они подошли к краю воды.

— Понятия не имею, — пожал плечами Питер. — Я дельфиньего языка не знаю. Молли знает. Она нам расскажет.

Они подошли к Молли и остановились, вежливо слушая разговор. Молли, которой не терпелось узнать вести об отце, с трудом заставила себя начать с обязательных для дельфиньей беседы приветствий.

— Здравствуйте, — сказала она.

— Здравствуйте, — отозвался Аммм.

— У Молли зеленые зубы, — сказала Молли.

— Да, — согласился Аммм. — У Молли зеленые зубы.

— Молли рада видеть Аммма, — сказала девочка.

В дельфиньем языке имеется двести тридцать семь слов для обозначения радости, и Молли произнесла то из них, которое употребляют, плотно покушав морских водорослей. Аммм сомневался, что Молли радуется именно по этой причине, но из вежливости употребил в ответ то же самое слово.

— Аммм рад видеть Молли, — сказал он.

Когда с формальностями было покончено, Молли набрала побольше воздуха в грудь и сосредоточилась, чтобы не сделать ни единой ошибки в жизненно важном для нее вопросе.

— Отец Молли идет?

Аммм ответил не сразу. Молли ждала, затаив дыхание. Потом Аммм произнес:

— Да. Отец Молли идет.

Молли облегченно вздохнула и воскликнула по-английски:

— Слава богу!

— Что такое? — спросил Питер.

— Он сказал, что мой отец идет, — объяснила Молли.

— А когда он будет? — поинтересовался Питер.

— Не знаю, — ответила Молли.

Повернувшись к дельфину, она спросила:

— Когда отец Молли идет?

— День, — ответил Аммм.

— Какой день? — нахмурилась Молли.

Аммм заколебался, будто вопрос сбил его с толку, потом повторил:

— День.

— День, — произнесла Молли.

— День, — повторил Аммм.

— Что он говорит? — спросил Питер.

— Я точно не уверена, — сказала Молли. — По-моему, он сказал «день», но я не очень хорошо говорю по-дельфиньи, а в их языке время вообще довольно расплывчато. Если он и правда сказал «день», он мог иметь в виду, что отец появится завтра, но я боюсь, он точно так же мог сказать, что пройдет еще много дней.

— Хорошо бы он говорил про завтра, — сказал Питер.

— Хорошо бы, — отозвалась Молли, — но даже и это может быть поздно, если сундук попал к пиратам. Мы должны…

Тут ее перебил свист Аммма.

Молли стала вслушиваться, силясь разобраться в череде звуков. Но выхватила лишь одно — «плохой человек». — Повтори, пожалуйста, — попросила она.