Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стрелок свернул письмо и весело посмотрел на друзей:
— Я сообщил королеве о наших планах, она просит известить, удалось ли освободить Менестреля.
Рыжий Плут поперхнулся. Флейтист принялся истово дубасить его по спине. Плут не выдержал и дал сдачи.
— Известить королеву? — откашлявшись, завопил Плут. — Опять в замок идти?
— Нет, нет, — успокоил Стрелок. — Надо привязать какую-нибудь ленту к ясеню, растущему у ворот замка. — Пояснил: — Дерево видно из окон покоев королевы.
— Стражи, конечно, будут глядеть в другую сторону, когда на дерево полезешь. Не пожелают узнать, что тебе там понадобилось?
— Можно ночью, — неуверенно начал Оружейник.
— Тогда уж точно угодишь в темницу. Ночью все кажется вдвойне подозрительней.
И тут вмешалась Гильда:
— Я это сделаю.
Мужчины разом повернулись к ней.
— Любопытно, каким образом? — рассердился отец.
Гильда только улыбнулась.
— Стражникам будет подарок, — захихикал Рыжий Плут. — Представьте, на ветке такая очаровательная птичка.
Гильда пропустила его слова мимо ушей. Оружейник подозрительно взглянул на дочь, но та держалась твердо и вынудила отца уступить.
— Ладно, — пробормотал он. — Посмотрим… О чем еще пишет королева?
— Просит встретиться с лордом Гаральдом.
— Это еще зачем? — встревожился Флейтист. — Все они в замке одна свора.
Оружейник протестующе взмахнул рукой:
— Нет. Лорд Гаральд прежде был Главой Королевского Совета; Артур поставил вместо него Магистра. Так что заодно они никак быть не могут.
— Вот лорду Гаральду и представится случай помириться с королем: принести наши головы, — упорствовал Флейтист.
— Вряд ли ее величество так мало ценит наши жизни, — улыбнулся Стрелок.
— Ее величество уже год сидит под замком, и лорд Гаральд даже не пытался ее освободить.
— Вероятно, ему не хватало нашей поддержки, — невинно предположил Стрелок.
Оружейник только головой покачал на подобную дерзость. Сказал:
— Я слышал, лорда Гаральда в городе нет, он вернулся в свой замок.
— Далеко это?
— Дней десять пути, — откликнулся Плут, обошедший почти все королевство.
— Дней десять, — задумчиво повторил Стрелок. — Если через месяц я не вернусь…
Распорядиться не успел. Перебил Оружейник:
— Не ты, а все мы вернемся или не вернемся.
— Ты не можешь оставить лавку. Гильда с Плясуньей должны ухаживать за Менестрелем, — спокойно возразил Стрелок.
— Мы… — вступил было Флейтист.
— Нет, — покачал головой охотник, — актерское ремесло — не воинское.
— Может, я пригожусь? — спросил Рыжий Плут.
Стрелок придирчиво оглядел его.
— Хорошо. Отправимся вместе.
Плут кинул на стол выразительно звякнувший кошель:
— От ее величества.
— Будь нашим казначеем, — попросил Стрелок Оружейника.
— Хозяюшка, нельзя ли еще мяса? — нежно улыбнулся Гильде Плут. — Раз остальные не едят…
— Как это «не едят»? — возмутился Флейтист. — Еще как едят!
Девушка отмахнулась:
— Стоило стараться, все равно вкуса не чувствуете.
Оружейник усмехнулся словам дочки, но смотрел невесело. Хмурились и музыканты.
После обеда Стрелок отозвал Плута в сторону и заставил поведать о встрече с королевой во всех подробностях. Лишь когда тот раз десять повторил, как выглядела ее величество, что и как говорила, Стрелок смилостивился и отпустил его, а сам отправился в комнату Менестреля; взглядом спросил Плясунью, как дела.
— Спит, — прошептала девушка. — Ни разу не пошевелился. Все слушаю — дышит ли?
— Гильда тебя скоро сменит.
— Плут вернулся?
— Да.
— И что? — невольно повысила голос Плясунья.
Стрелок прижал палец к губам. Девушка кивнула и, стараясь обуздать нетерпение, вновь взялась за работу — она расчесывала парики.
Стрелок рассказал о приключениях Плута, а заодно упомянул о намерении отправиться к лорду Гаральду. Плясунья расстроилась. Разлука ее пугала — доведется ли встретиться? Не посмела признаться Стрелку, но в глубине души радовалась, что музыканты останутся с нею.
Охотник все не уходил. Рассеянно перебирал мешочки с травами, явно думая о другом. В левой руке сжимал свиток. «Письмо королевы», — сообразила Плясунья.
— Что это за «козий корень»? — спросил Стрелок, прочитав название, вышитое на одном из мешочков.
— Такие мелкие белые цветочки, — удивленно отвечала Плясунья, — с раздвоенными листиками. Растут по берегам ручьев.
— А-а-а, — протянул Стрелок. — Еще их называют «звездчаткой». — И без всякого перехода добавил: — Она пишет, будто никогда не была его женой.
Плясунья не стала уточнять, кто эти «он» и «она». Высыпала на ладонь немного сухих цветов, размяла, понюхала.
— Да, это звездчатка.
Стрелок серьезно кивнул, еще раз поглядел на спящего Менестреля и вышел.
Плясунья встала, сделала танцевальное па, затем как ни в чем не бывало уселась на место и принялась с прежним усердием расчесывать парики.
* * *
Королевский алебардщик широко зевнул, переложил оружие в левую руку, потер глаза, еще раз зевнул громко и протяжно, с надеждой огляделся по сторонам. Вдали показался путник. Алебардщик грозно выпрямился и с воинственным видом прошагал десять положенных шагов по подвесному мосту, но путник свернул в боковую улочку, и стражник поплелся обратно к воротам замка. Устрашать было некого. Отчаянно зевая, стражник озирался в поисках какого-нибудь развлечения. Всю ночь хлестал дождь, а теперь пригревало солнышко, и лужи на дороге мало-помалу подсыхали. Надо же, чтобы именно в такой погожий день выпало стоять на часах! Алебардщик изнывал от скуки.
На дороге, тянувшейся вдоль рва, появилась горожанка с двумя детьми. Стражник лениво следил за ними. При ближайшем рассмотрении горожанка, к удовольствию стражника, оказалась молодой и хорошенькой. Старшему из мальчишек было лет восемь, младшему — не больше пяти. Старший в упоении прыгал по лужам. Младший норовил увязаться за ним. Старший кидал комья глины в воду, младший зачерпывал полные ладошки грязи, выливая ее главным образом на себя. Горожанка кричала и топала ногами на старшего и хватала за шиворот младшего. Ветер иногда доносил до часового ее гневные возгласы. Вот старший мальчишка вихрем пронесся мимо нее, обдав веером брызг. Горожанка с сердитым криком кинулась следом. Мальчишка шарахнулся к самому краю рва, потерял равновесие и скатился к воде. Горожанка испуганно ахнула. Мальчишка встал на четвереньки и пополз вверх. Юная горожанка подбадривала его рассказами о том, что с ним сделает, едва сможет достать. Младший брат, предоставленный самому себе, уселся на корточки в центре лужи и с наслаждением погрузил руки по локоть в грязь. Старший уже добрался до края рва, девушка протянула руку, желая его схватить, и тут он выпустил пучок травы, за который держался, и съехал на пузе вниз. Стражник расхохотался — он видел, что мальчишка проделал это нарочно. Теперь сорванец стоял у самой воды и веселился. И только когда она показала, что сейчас сама спустится, резво вскарабкался на откос. Девушка поджидала его, вооружившись ивовым прутом. Голова и плечи мальчишки поднялись над краем рва, горожанка поймала его за ворот и втащила на дорогу. Занесла прут и в это время увидела, чем занят младший брат. Отшвырнула прут, кинулась к нему. Старший удрал и залез на дерево. Стражник от смеха выронил алебарду. Девушка решительно потребовала, чтобы сорванец вернулся. Он на всякий случай поднялся повыше. Девушка сначала грозила, потом принялась умолять. Озорник смягчился и вступил в переговоры. Горожанка долго уламывала его. Мальчишка, похоже, требовал выкуп. Девушка вынула из волос алую ленту. Мальчишка спустился за трофеем, а потом забрался на самый верх. Девушка предостерегающе вскрикнула — ветки уже начали гнуться. Мальчишка привязал ленту, ветер подхватил ее, натянул, словно струну, отпустил, снова рванул…