Коллективизация как государственная политика, направленная на разрушение традиционного крестьянского способа хозяйственных отношений, по мнению Л. Виолы, сильнее всего затронула именно женскую часть сельского социума. Под ударом оказалось не только домашнее хозяйство с подворьем и земельным наделом, но и семейные ценности, механизмы культурной преемственности и социализации[710]. Коллективизация внесла изменения в производственные отношения на селе. Трудовые ресурсы были феминизированы за счет численного преобладания женщин в общественном производстве[711]. Данное обстоятельство способствовало выравниванию гендерных различий в производственной сфере, женщина стала неотъемлемым участником созидательного труда в колхозной деревне.

Женщины активно проникали во властную вертикаль сельского социума, осваивали профессии, связанные не только с управлением сельскохозяйственными машинами и агрегатами или выполнением функций обслуживающего персонала, занятого неквалифицированным трудом, но и занимали пост председателя колхозов и сельского совета, возглавляли бригады, были членами правлений сельскохозяйственных артелей. Сама советская конституция провозглашала равенство женщины в правах с мужчиной «во всех областях хозяйственной, государственной, культурной и общественно-политической жизни»[712]. Фактически конституционные принципы обязали женщин трудиться в общественном производстве наравне с мужчинами. В официальном советском дискурсе женщине отводилась роль активного строителя нового общества, участвующего в создании всех материальных благ и духовных ценностей.

Великая Отечественная война не только принесла советскому народу материальные лишения и страдания, но и кардинальным образом изменила социально-демографическую картину колхозной деревни. Если в 1939 г. доля женщин в общей численности населения СССР составляла 52,1 %, то по переписи 1959 г. – уже 55 %, а в сельских районах этот показатель был еще больше – 57 %. Таким образом, в сельском социуме продолжалась деформация в соотношении полов, отчетливо проявившаяся в конце 30-х годов[713].

В годы войны, когда основное трудоспособное мужское население было мобилизовано, именно женщины являлись основной производящей силой страны. Вместе с подростками и стариками они вспахивали поля, убирали урожай, развивали животноводство и садоводство. В годы войны женщины составляли 75 % работников сельского хозяйства, 55 % механизаторов МТС, 62 % комбайнеров, 81 % трактористов[714]. Но в условиях чрезвычайных лишений и элементарного недоедания, несмотря на то что выработка женщин в колхозе возросла на 30,6 %, женский труд оставался малопроизводительным[715]. Низкая эффективность труда колхозников стала причиной сокращения размеров посевных площадей, уменьшения поголовья скота, снижения урожайности различных сельскохозяйственных культур. Только в одном Ульяновском районе Ульяновской области натуральные выплаты колхозникам за один выработанный трудодень снизились с 2380 граммов хлеба в 1940 г. до 330 граммов в 1945 г.[716] Великая Отечественная война в памяти колхозниц связана с постоянным недоеданием и изматывающим трудом в колхозе и в личном подсобном хозяйстве[717]. В условиях послевоенного дефицита механизаторских кадров в сельском хозяйстве опыт практической деятельности женщин на производственных объектах МТС был использован в реализации планов восстановления сельского хозяйства. Так, в конце марта 1950 г. в районном центре Больше-Черниговского района прошло совещание женщин-домохозяек, ранее работавших на тракторах и комбайнах. С докладом о выполнении постановления Совета Министров СССР «О ходе подготовки колхозов, МТС и совхозов к весеннему севу» выступил председатель райисполкома Пивнев. В своем докладе он акцентировал внимание на необеспеченности тракторного парка МТС механизаторскими кадрами и указал на то, «что в прошлом многие женщины-механизаторы работали на тракторах отлично и показали образцы стахановского труда». В частности, он упомянул трактористку И.М. Кушелеву, всегда имевшую лучшие показатели в своей бригаде, перевыполнявшую сменные нормы выработки и за сезон обрабатывавшую до 1,5 тыс. га пахоты. Он обратился к женщинам с призывом «оказать помощь колхозам и совхозам в проведении весеннего сева и приступить к работе в качестве трактористок». Большинство собравшихся его поддержало. Александра Маркина, ранее работавшая трактористкой в колхозе «Парижская коммуна», заявила: «Помочь колхозам, наш патриотический долг. Я думаю, что никто из женщин, имеющих опыт вождения машин, не откажется работать на тракторах, чтобы заложить прочную основу высокого урожая»[718].

В повседневной жизни послевоенного села проявляются разновекторные тенденции гендерных отношений, которые наслаиваются друг на друга. С одной стороны, в русле официального советского дискурса, женщина не только является субъектом и участником трудовых отношений, но и принимает активное участие в общественной жизни села. А с другой, женщина продолжает играть предписываемые ей традиционной сельской культурой роли: ведет и обустраивает домашнее хозяйство, воспитывает детей и т. д. Именно на период послевоенного развития СССР приходится кардинальный слом традиционной сельской культуры. Поколение 1930-1940-х гг. не восприняло и не передало дальше существующие культурные ценности традиционного общества[719]. Напротив, формирование широкой сети дошкольных учреждений и школ в послевоенной колхозной деревне способствовало более активному включению женщин в общественное производство, частичному освобождению ее от обязанностей воспитания детей.