Эд молчал. Я обернулась, взглянула в его глаза — и замерла. Безразличие. Ничего, кроме безразличия. Так смотрят на незнакомого человека, а не на любимую девушку. Да, Эд не говорил мне прямо, что любит, но я знала! А сейчас мы стояли, словно чужие.

— Кто это, Лесс? Одна из твоих подружек? — спросил он.

Что? Что он говорит?

— Да нет, из твоих, — ухмыльнулся Лессандр. — Вы какое-то время общались на Земле.

Эд шагнул ближе, вгляделся в мое лицо.

— Извини, я тебя не помню.

Слова ранили больнее ножа. Я замерла, не зная, что ответить. Как? Как такое могло случиться? Всего месяц — и он забыл обо мне. Словно и не знал никогда.

— Что ты сделал? — кинулась к Лессу. — Признавайся! Твоих рук дело!

— Не совсем, — поправил он меня. — Эон очень хотел забыть. Поэтому — забыл. Уж не знаю, чем ты его так огорчила.

В голове воцарилась пустота. Вакуум. Что могло произойти? Да, это я отправила его сюда. Но помнил же он обо мне этот месяц! Я видела, слышала. Догадывалась. Почему теперь?

— Эд, милый, — протянула руки. — Посмотри на меня. Это же я, Аля.

Эонард молчал. Во взгляде читалось непонимание. Мы — чужие друг другу? По щекам покатились слезы.

— Не плачь. — Он осторожно взял меня за руку. — Если ты с Земли, тебе надо вернуться домой. Прости, если чем-то обидел.

— Ничем не обидел, — сжала я его ладонь. — Это я во всем виновата. Но я так просто не сдамся! Лессандр, немедленно верни ему память!

— С какой это стати? — Блондин наблюдал за нами, как за диковинными зверьками. — Назови причину, по которой я должен это сделать, Александрина.

— Мы любим друг друга.

О главной причине предпочла умолчать.

— Любите… Хорошо. — Лесс подошел ближе. — Я могу помочь, пока он не забыл Землю окончательно. Вот только есть одно маленькое «но». Эон почти утратил свои воспоминания. Все — и плохие, и хорошие. От них осталось совсем мало. Ты захочешь провести его через земной ад… снова?

Я отшатнулась. Что он имел в виду? Вспомнились скупые рассказы Эда о том, как он оказался в нашем мире. О предательствах, разочарованиях, попытках его уничтожить. Капля в море, которой он решил поделиться со мной. И теперь он обо всем забыл. Заставить его вспомнить — значит, заставить снова пережить. Пойду ли я на это? Имею ли право? Я уже причинила ему боль, когда предала, не смогла защитить.

— Сомневаешься?

Лесс торжествовал. Я читала это в льдистых, безжизненных глазах существа, не знающего жалости. Существа, которое собиралось вовлечь Эда в свои неизвестные игры.

— Подождите, — вмешался Эд, — почему вы решаете мою судьбу так, словно меня здесь нет?

Я покраснела. И правда, какое право я имею решать за него? Эд предпочел избавиться от своих воспоминаний. Забыть меня. Никогда не знать. Истерика рвалась наружу, но я из последних сил держала себя в руках.

— Потому что эта девица, — Лесс указал на меня, — считает тебя своей собственностью. Уж не знаю, что ты ей наобещал. Видишь, даже сюда за тобой подалась. Интересно, каким образом, но это уже другой вопрос.

Эд переводил взгляд с меня на Лесса. Собранный, сосредоточенный. Любимый, родной. Я даже не могла его обнять. Хоть и желала этого больше всего на свете.

— Допустим, — снова заговорил он. — Допустим, мы знали друг друга на Земле. Зачем ты пришла за мной сюда?

— Я люблю тебя. — Слезы снова покатились по щекам. — Ты не помнишь, но мы же любили друг друга. Как ты мог забыть?

— Я? Любил тебя?

Во взгляде Эда читалось сомнение. И оно резало сердце в клочья.

— Да, — ответила, глядя в глаза.

— Тогда докажи. Я хочу вспомнить. Пытаюсь, но что-то мешает. Как заслон стоит. А за ним — пустота, тьма.

— Браво! — Лесс захлопал в ладоши. — Только мой брат мог решиться на такую глупость. Эд, не далее как вчера ты умолял нас забрать твою память. Сегодня уже готов снова ее вернуть, лишь бы утешить глупую девчонку, с которой провел пару ночей. Ты непостоянен, брат мой!

— Я. Хочу. Знать.

Голос Эда звенел сталью. А я боялась. Меня трясло.

— Хорошо, — кивнул Лесс. — Аля, он твой. Помогать не буду, и не надейся. Разве что слегка.

И снова занял свой наблюдательный пост, словно зритель в концертном зале. Но мне было плевать на Лессандра. Мне нужен и важен только Эд. Он не понимал, на что соглашается. Зато я понимала. И знала, что будет больно. Если бы не ребенок, который должен был совсем скоро появиться на свет, я бы ушла. Эд заслужил покой. Заслужил нормальную жизнь в своем мире, жизнь без горя и разочарований. Но он — отец моего сына. Человек, которого мы оба любим. Который нам нужен.

Я шагнула к Эду, обняла. Понятия не имела, что делать дальше. Просто уткнулась лицом в рубашку, вдохнула родной запах, ощутила идущее от него тепло.

«Помоги», — мысленно попросила сына.

И вдруг ощутила, что падаю. Пытаюсь вцепиться во что-то, а мир вокруг меня засасывает, словно в воронку. Перед глазами мелькали лица. Некоторые я узнавала — Лессандр, Фортуна, отец Эона. Словно видела вместе с Эдом. Когда это было? Сколько веков назад? Эд наблюдал за Землей. Часами. Отец запрещал ему вмешиваться, кричал, наказывал, только все было зря. Какое-то помещение, толпы людей. И голос: «Изгнан, пока не осознаешь своей ошибки».

Не осознал. Вокруг — мой мир. Поняла это по ярким краскам, запахам, звукам. Счастье. Меня заполняло счастье. А потом — растерянность. Что делать? Как быть? Эд ничего не знал об этом мире. Все интересно, все ново. Он доверился людям. Ему казалось, что они — самые занятные существа из всех, что он видел. Но волшебство быстро закончилось. Я испытывала боль вместе с ним. Меня ненавидели, предавали, пытали. Множество раз пытались убить. Я кричала, плакала, вырывалась. Только все сильнее прижималась к Эду, чтобы он знал — я рядом. А потом время потекло, как река. Одни и те же лица, одни и те же стены. И холод, лютый холод внутри. Вот она я. Маленькая, похожая на нахохлившегося воробушка. Умоляю спасти Артема. Эду странно это слышать. Он давно уже никого не спасает. У него просят власти, денег, силы. И так редко — защиты другого существа. Он хочет видеть меня снова. Наблюдает, греется моим теплом. Привыкает, все время ищет взглядом. Любит. Я физически ощущала его любовь, страх перед будущим и легкий отголосок надежды. А потом — снова боль разлуки и непонимания. Счастье от моего появления, гибель для нашего мира. Тьма, отчаяние. И желание забыть.

Мир обрел ясность. Я прижималась к Эду, не сдерживая слез. Он тяжело дышал, словно бегом преодолел огромное расстояние. На лбу выступила испарина. И смотрел на меня так, что стало страшно.

— Аля, — холодно, будто камешек покатился с горы.

— Я пришла за тобой, родной, — прошептала так, чтобы слышал только он. — Прости. Прости меня. Это все он.