право так ее хватать и повелевать ходом ее дальнейшей жизни. А Рубин плелась следом, не заботясь о ровности осанки и расправленных плечах. Она плелась так же, как и те, кого за цепи тащили на казнь в дни свершения правосудия: обреченно, покорно и не замечая пути.

* * *

Дверь опочивальни распахнулась, и Рубин оказалась в знакомом ей будуаре. Ордерион отпустил ее локоть, и она прижала его к слабеющему телу.

Щелчок замка заставил вздрогнуть. Принцесса обернулась, надеясь, что Ордерион ушел и оставил ее одну, но нет, он стоял рядом и испепелял ее алым прищуром.

– Ты понимаешь, что едва не лишила жизни шестерых человек? – Его голос странным образом вибрировал, вызывая в Рубин дрожь. – И еще не факт, что все они останутся живы к утру!

Рубин обняла свои плечи и согнулась.

– В каком мире ты выросла? – Он подошел к ней, старательно заглядывая в ее испуганное лицо. – В каких застенках время проводила, если верила, что делегаты способны тебя отсюда забрать? Ты не знаешь, в чем их роль? Они никто! Посыльные, облаченные в красивые одежды со званиями деров на роду. Они здесь, потому что на заклание их отправил твой отец. И риски не вернуться живыми им прекрасно известны. За это они получат свои преференции и сделки, купят за седоулы наряды своим женам и детям и будут пировать за разными столами до тех пор, пока им не повезет попасть в переделку! Такие правила игры, которая называется «визит делегатов»!

– Если у меня не было выбора, к чему ты убеждал, что он есть? – сдавленным голосом спросила Рубин.

– А разве я убеждал? – захрипел Ордерион. – О нет, дорогая. Все, что я делал, – это говорил правду и спасал тебя! Но ты упорно не слушаешь и продолжаешь рыть себе могилу. От тебя всего-то и требовалось, что молча кивнуть и сказать «да».

– Зачем ты привез меня сюда? – прошептала она, с ужасом глядя на него.

– Чтобы жизнь тебе сохранить. – Он указал на Рубин пальцем.

– Или сохранить ее себе?

Ордерион уронил руку и отвернулся.

– Хочешь поделить все на черное и белое? – произнес он. – Что ж, дели. – Принц обернулся. – Я такой же, как и ты. Я тоже хочу жить. Но в своем стремлении я не забываю думать о последствиях для окружающих. Полагаешь, мне не хочется сбежать из этого замка? – Он раскинул руки по сторонам. – Поселиться где-нибудь в глуши, там, где руки папаши и ордена повелителей силы до меня не дотянутся? О, я бы с радостью наплевал на всех и вся, попивая горячий напиток перед камином по вечерам и рассказывая сказки о великих королях своим детям! – Он злорадно усмехнулся. – Но я родился с короной принца на голове и проклятым даром, который хуже короны. И у меня нет права выбора, так же, как и у тебя. У простолюдинов одни беды. У деров – другие. А у таких, как мы, – третьи. Галлахер сидит за столом и льет в уши делегатам полную чушь, поддакивая отцу. Думаешь, ему не хочется послать все к Дхару и сидеть рядом с женой, которая сегодня потеряла ребенка? Или, может, делегатам хочется слушать бред и делать вид, что они ничего не понимают? Мой отец спасает Инайю от предстоящего голода. И делает это так, как делали все до него. Не будет сделки – он соберет войско и отберет у Турема все, что посчитает нужным. Твой отец спасает королевство от этой войны, развала и бунтов, в ходе которых неминуемо погибнут люди. И в жертву он принесет тебя. Точно так же, как принес прежде, выдав замуж за Атана. Ты думала, Дарроу отправит войско в Инайю после того, как получит весть о твоей гибели? Нет у него сил сражаться с Инайей и не будет, пока все месторождения маны находятся на нашей территории! Вот тебе черное и белое, Рубин! Я дал слово, что буду тебя защищать, и я сдержу его. Хотя именно в этот самый момент мне хочется схватить тебя за плечи и хорошенько потрясти. Ты не доверяешь мне – это я уже понял. Но считай меня хоть самим Дхаром – это ничего не изменит. Ты останешься здесь, рядом со мной.

Ордерион развернулся и ушел. А Рубин тихо осела на пол и залилась слезами.

* * *

Она плакала долго, пока слез вообще не осталось. Их заменила пустота, поселившаяся в груди. Подойди Рубин сейчас к окну и выпрыгни – сколько будет лететь? Упадет прежде, чем остановится сердце, или сердце разорвется раньше, чем немощное тело достигнет земли?

Вопрос показался ей странным, а спокойствие, с которым она себе его задала, поражало. Потому что Рубин впервые в жизни поняла: она больше не боится смерти. Наверное, это из-за дара, который все равно не позволит умереть. Даже когда очень захочется выйти в окно, Рубин всего-то испытает боль и снова очнется, чтобы вернуться из мрака загробного мира и существовать дальше. Не проклятие ли это – влачить вечность? И чем за этот непрошеный дар придется заплатить?

В покои заглянула Азагриэль. Увидев Рубин, сидящую на полу, служанка замешкалась, не зная: уйти или остаться.

– Мне следует переодеться ко сну, – ровным голосом произнесла Рубин. – Принеси мне одну из моих рубашек.

– Конечно, ваше высочество.

Азагриэль юркнула куда-то в спальню, а Рубин медленно поднялась и поплелась в комнату с ванной.

После ухода Азагриэль принцесса легла в постель и уставилась в темный потолок. Мысли роились в голове, облетая закоулки разума и не позволяя сомкнуть глаз.

Что ей теперь делать? Сбежать? Как? На запястье метка, от которой не избавиться. Ордерион все равно найдет ее и вернет в этот замок.

Пока Луару необходим договор с Туремом, он Рубин ничего не сделает. Запас времени есть, в отличие от Хейди, которую уже отравили. Произошедшее в склепе наверняка было устроено волей короля. Он отдал приказ Хейди сопроводить Рубин в склеп, а затем под каким-то предлогом заставил Галлахера и Ордериона покинуть замок. У короля всегда найдутся верные слуги, готовые за несколько седоулов запереть двух принцесс там, где прикажут.

Когда же Хейди отравили? За завтраком?

Рубин напрягла память. Хейди единственная пила напиток из ягод. Галлахер, Ордерион и она предпочли вино. Но с тем же успехом напиток мог выбрать кто угодно. Опрометчиво было бы добавлять яд в общий кувшин. Азагриэль постоянно оставляет воду и напиток на приставном столике в будуаре. А еще сладости приносит три раза на дню, заменяя одно нетронутое блюдо