покоем. Казалось, что вся прежняя жизнь – детский дом, бегство, Институт – никогда не существовали, оставшись на страницах старой страшной книги, чей переплет захлопнулся раз и навсегда. Из распахнутого окна кухни доносился дробный стук ножа – Яна с Палеком, дежурившие сегодня по кухне, под руководством Цукки что-то строгали для вечернего салата, оторвавшись от игры в «сто сорок четыре». Игра лежала тут же, на скамейке. Девочка покосилась на нее и сонно хмыкнула. Она, в отличие от друзей, так и не смогла проникнуться ее прелестью. Рисунки на фишках мельтешили в глазах, и отличить их друг от друга казалось решительно невозможным.

Скрипнула, растворяясь, калитка. Встрепенувшись, Карина опустила босые пятки на траву – и замерла, пораженная. Вслед за Дзинтоном во дворик вошел высокий широкоплечий мужчина с темными волосами, расплющенным носом и небольшим шрамом под левым глазом. Это он! Тот самый солдат, что вчера чуть не убил ее и всех остальных! Но папа… разве папа сам не понимает?

– Карина! – громко и весело сказал папа. – У нас гость. Познакомься с господином Саматтой – он поживет у нас несколько дней, пока не найдет себе новую работу взамен старой.

Глубокая напряженная тишина стала ему ответом. Только Цукка, выглянув в окно кухни, негромко охнула. Позади нее возникли пораженные мордочки Яны с Палеком.

– Он же… он же… вчера… – выдавила из себя Карина. Она вскочила на ноги и теперь медленно отступала к входной двери. – Он хотел стрелять…

– Да, он приходил вчера в большой компании, – согласно кивнул Дзинтон. – И еще вчера он работал на Институт. А сегодня он на Институт уже не работает, и не в последнюю очередь потому, что не стал стрелять в вас вчера. За то, что он вас не убил, его уволили. Теперь ему негде ночевать. По-моему, он заслуживает снисхождения, как вы думаете?

– Дзи, ты уверен, что он не опасен? – встревоженно спросила Цукка. Она сжимала кухонный нож так, словно готовилась броситься с ним в последнюю отчаянную атаку.

– Опасен? Интересный вопрос, Цу. Уверена ли ты, что я не опасен? Или Кара? Или Яни? Да и Лика, уверен, способен при случае преподнести сюрприз-другой, – Дзинтон пожал плечами. – Вопрос не в том, опасен ли человек. Вопрос в том, что как он уживается с окружающими. Господин Саматта, ты хотел что-то сказать?

Саматта поперхнулся. Он уже страшно жалел, что согласился прийти сюда. Что вдруг на него нашло? Впрочем, ничего страшного. Четыре версты в одну сторону – крюк невеликий. Он еще успеет вернуться в город и подыскать гостиницу, поужинать и завалиться спать пораньше. Сказать что-то? Да ничего он не хочет сказать!

Девочка-девиант, Карина, смотрела на него огромными черными глазами. Она медленно подошла к нему вплотную.

– Я помню тебя, – с ненавистью произнесла она. – Я умею видеть сквозь зеркала. Я видела тебя, когда в меня стреляли шариками. Ты стоял и смотрел…

– А что я мог сделать? – внезапно Саматта почувствовал, что полностью опустошен. Он не хотел ничего говорить, ему нужно просто повернуться и уйти – но слова против воли слетали с его губ. – Что я мог сделать, Карина? Даже если бы я свернул шею лаборанту, меня тут же пристрелили бы самого. Я всего лишь командир охранного спецотряда, и моих людей не допускали во внутренние помещения лабораторий.

Девочка все с той же ненавистью смотрела на него, и Саматта снова почувствовал давящее ощущение на висках.

– Тебя привел папа, – тихо сказала она, – и я не стану тебя бить. Но держись от меня подальше, понял?!

Внезапно утоптанная земля по обе стороны от Саматты ухнула и дрогнула, выбросив в воздух два столба пыли, словно пораженная ударами двух тяжелых молотов. Карина отвернулась и выбежала в калитку, ведущую в сад. Выскочившая на крыльцо Цукка испуганно прижала ладони к губам. Саматта стоял как оплеванный.

– Прошу извинения за невольное вторжение, – сухо произнес он. – Приношу также нижайшие извинения за вчерашнее и не надеюсь на прощение. Мы больше не увидимся…

Он осекся, потому что Дзинтон положил ему на плечо руку.

– Не надо, капитан, – сказал он. – Прошлое умирает медленно, но, тем не менее, умирает. Ты гость здесь и волен оставаться, пока хочешь. Во всяком случае, сегодня ты ночуешь у нас.

Он посмотрел на Цукку.

– В мире и так слишком много страха и ненависти. Здесь им не место. Давайте оставим их за порогом, договорились? Цу, будь так добра, покажи господину Саматте свободные комнаты на втором этаже – пусть выбирает любую. Я пойду поговорю с Карой.

Он хлопнул Саматту по спине и быстро вышел в садовую калитку. Капитан остался стоять, глупо приоткрыв рот.

Первой в себя пришла Цукка.

– Господин Саматта, прошу простить нашу невежливость, – всунув ноги в сандалии, она сошла с крылечка и, приблизившись на три шага, поклонилась, сложив руки перед грудью. – Мы… твое появление оказалось для нас несколько… неожиданным.

– Оно и для меня оказалось неожиданным, – проворчал капитан. – Прошу понять, что мое вчерашнее поведение объяснялось неверными исходными данными. Снова приношу глубочайшие извинения…

– Неверными исходными данными?

Цукка взглянула в глаза капитану, и тот вдруг понял, что юная девушка прелестна. Прелестна, несмотря на неновое платье, отсутствие косметики, растрепанные волосы и жирный след на щеке. Что-то сладко защемило в сердце. Окстись, дурак, сердито сказал он себе. Что на тебя нашло? Да она младше тебя раза в два! Кончай пялиться, это невежливо. Вдруг он с удивлением заметил, что щеки девушки медленно покрываются румянцем смущения.

– Э-э… неважно, господин Саматта. Меня зовут Цукка. Они – Палек и Яна… – Она кивнула в сторону окна, из которого выглядывали лица детей.

– Я знаю Яну, – капитан вежливо поклонился детям. – Госпожа Яна, приношу свои извинения тебе отдельно. Мои действия были непростительны. Могу ли я надеяться искупить их?

Яна испуганно присела, скрывшись за подоконником. Похоже, с ней редко говорили с такой формальной вежливостью, как со взрослой, и она просто не знала, как реагировать. Чтобы не смущать девочку еще больше, капитан поспешно отвернулся.

– Госпожа Цукка, могу ли я попросить тебя показать мою комнату? – вежливо спросил он, глядя поверх головы.

– А… да, конечно, – поспешно кивнула девушка. – У нас много свободных комнат, и ты можешь выбрать любую, господин…

– Просто Саматта, без формальностей, – быстро сказал капитан. – Прошу тебя, госпожа Цукка, мне непривычно такое обращение.

– Мне тоже, – девушка несмело улыбнулась. – Тогда я – просто Цукка. Пойдем, Саматта, я покажу тебе дом.

Когда мужчина и девушка скрылись в доме, Палек взглянул на Яну. По каким-то мелким, почти незаметным признакам