Наспех перекусив, я принял душ и, дрожа, залез под холодное одеяло.

Сон не приходил. Долго ворочался. Вспоминал теплые руки Симоны, ее горячие поцелуи и нежную бархатистую кожу. Как там она – в далекой, укутанной снегом Москве? Ладно, скоро увидимся, осталось недолго. В среду папа Скрудж перечислит деньги, доделаем формальности, возьму отпуск и улечу в Россию. Я улыбнулся, припомнив, как в прошлом году, солнечным морозным утром катались с племянницей на ледянках с горки. Даша потеряла варежку, и я отогревал ее пальцы своим дыханием.

Как прилечу, первым делом познакомлю Дашу с Денисом. Они точно подружатся. Можно будет вместе ходить в зоопарк или в кино. А когда получу обещанную прибыль, отправимся куда-нибудь на море.

«… подготовьте к завтрашнему дню документы, подтверждающие движение денег.

С уважением, г-н Штейн».

Письмо, а точнее, требование о ревизии было напечатано на фирменном бланке. Внизу кудрявилась размашистая подпись. «Не хватает только сургучной печати!» – с грустной иронией произнес я вслух и поднес лист к лицу. Пахло краской от принтера. А если добавить капельку poison [64] , то получатель корчился бы, отравленный.

Я еще раз перечитал письмо. Текст гласил, что, по имеющейся информации, деньги, направленные для инвестиционной программы, используются не по назначению. В связи с этим инвестор желает знать, где его двадцать пять миллионов евро. Забавная получается история. В среду на счет ZET MAX IMPERIAL поступили деньги. Я тут же отправил их в ирландскую компанию, а сегодня, в пятницу утром, г-н Штейн присылает требование о ревизии. Я позвонил Артуру. Телефон не отвечал. Я набрал номер еще раз. Безрезультатно.

Сбросил sms, чтобы он перезвонил.

Может быть, Кэт в курсе, что происходит? Она уехала во вторник в Campbeltown отдохнуть и послушать шум океана. Я позвонил.

«Абонент недоступен».

Набирая телефон Влада, я смутно догадывался, что и он не ответит. И оказался прав. Его телефон тоже молчал. Прекрасно. Просто чудесно! Они что, сговорились? Sms с просьбой «срочно перезвонить» полетели в эфир.

Я в беспокойстве вскочил с кресла и прошел в кабинет Влада. Первое, что я заметил, – исчезновение с директорского стола фотографии в рамке. Зачем Влад убрал (или забрал?) фотографию дочерей?

Мысль, что меня подставили, буравила сознание, но я гнал ее прочь, как назойливую муху. Этого не может быть! Мы же все оговорили, нашли компромисс, учли интересы всех сторон… Нет, не может быть. Это просто случайность.

Артур наверняка отсыпается после ночного кутежа. Кэт специально отключила телефон, чтобы отдохнуть в своем тайном логове. А Влад? Я вспомнил, что вчера он не появлялся в бутике и ни разу не позвонил. Странно. Мы разговаривали с ним в среду утром. Он спрашивал у меня, не заходил ли в бутик Николя. Это было часов в десять или в одиннадцать. После этого я его больше не видел.

Снизу хлопнула входная дверь, на лестнице послышался тяжелый топот и на пороге кабинета возник запыхавшийся Макс.

– Хрень какая-то происходит, – он сдернул с головы кепон и вытер вспотевшую голову. – Второй день разыскиваю Николя. Все телефоны молчат, в клубе он не появлялся. – Макс бухнулся в кресло за своим столом. – Звоню Владу – тоже не отвечает. Куда все запропастились?

– Ты что, помирился с Николя? – удивился я. Правый глаз кутюрье розовел, как наливное яблочко на блюдце синяка.

– Еще чего! С этим драчуном! – Макс осторожно потрогал синяк под глазом, словно припудривая. – Он во вторник вечером собирался прийти в «Jojo». Говорил, что есть важный разговор. Я проторчал там полночи, а он так и не явился. Пес паршивый, нашел мальчика с пальчиком! Накатал ему сообщение, сказал все, что про него думаю. А в среду звонит Влад, спрашивает, нет ли у меня Николя. Совсем рехнулся, нашел где искать.

– Во сколько звонил Влад?

– В начале одиннадцатого. Разбудил меня. – Макс откинулся на спинку кресла. – И что-то, ты знаешь, злость меня охватила вчера. Думаю, найду эту скотину Николя и пусть вернет DVD, задолбал своими выходками. Позвонил. Но мне ответил какой-то англичанин. Сказал, что Николя подойти не может, спросил, что передать и кто звонит. Я его послал, конечно. Сегодня звоню из любопытства, и опять тот же голос.

– Любопытно… – задумчиво произнес я.

– Ни фига себе, любопытно! Задница какая-то. Влада пытаюсь вызвонить – «Абонент недоступен» .

Я встал и подошел к окну. Получалось, что пропали все: Николя, Артур, Кэт и Влад. Это неспроста! В раздумье я не заметил, как Макс прочел письмо г-на Штейна.

– Ой, бля-вуаля! Что-то я не пойму, чего хочет папа Скрудж! – воскликнул он.

Я повернулся.

– У нас проверка. Ревизия.

– Какая проверка? Мы же еще ни пенса не потратили.

– Вот и я не понимаю, что происходит. У меня к тебе просьба. Николя живет в отеле «Dalmore» Sussex Gardens. Съезди, поищи его. Может, это хоть что-то прояснит, а я пока попытаюсь разыскать Влада или Артура. Только не пропадай и телефон не отключай.

Макс пообещал быть на связи.

Он позвонил через два часа, рассказал, что побывал в отеле, но там ему сообщили, что Николя съехал в среду. Макс предположил, что Николя смотался в Россию. И долго ругался по поводу того, что тот не вернул ему DVD-плейер.

Весь остаток дня я провел в тягостном ожидании и розысках. В московском офисе Влада ответили, что директор в зарубежной командировке. Тогда я позвонил Симоне. Но она не знала, где Влад. Почувствовав неладное, она разволновалась и попыталась разузнать, что произошло, но я не стал объяснять.

К вечеру моя нервная система окончательно расшаталась. Необходимо было срочно принять лекарство клана Макбет. Я уже собирался уходить, как позвонил Макс. Он стал говорить так быстро, что я с трудом улавливал смысл, а когда наконец понял, что случилось, то застыл посреди кабинета.

Макса вызывали в Скотланд Ярд на опознание мертвого Николя.

Если в субботнее утро звонит инвестор и просит срочно прибыть в офис, это означает только одно – готовься к худшему.

Я крепче сжал красные поручни вагона метро. Поезд мчался по линии «Central».

Звонок г-на Штейна не удивил. После исчезновений вчерашнего дня и смерти Николя ничего другого и быть не могло. Хорошо хоть полиция ночью не нагрянула – удалось выспаться. Но полицейские могут явиться и в офис. Надо было взять зубную щетку и пасту – в тюрьме вряд ли выдают. Я замотал головой, чтобы отогнать мрачные мысли. Человек до последнего обязан верить в лучшее, тем более, если он ни в чем не виноват. Поезд остановился, двери распахнулись с легким шипением. Может, плюнуть на все и выскочить? Как раз станция, где можно пересесть на линию метро до аэропорта. Пусть они тут сами разбираются. Нет, так нельзя. Иначе возникнет подозрение, что я причастен к смерти Николя. Двери захлопнулись. Поезд тронулся.