А вскоре начали попадаться упомянутые информатором ориентиры, и Олег выкинул из головы парочку недоверчивых латинос. Черная гора южнее железной дороги, не гора даже, а несколько вершин на одном основании, и тянущийся вдоль путей обрыв высотой в сотню метров, сразу за ним подъем, осторожный, неспешный, поскольку тут бывают обвалы.

Ни к селу ни к городу вспомнилась Лиля, то, как жили с ней, как он боялся словом или делом обидеть ее, чуть ли не пылинки сдувал, шел по жизни осмотрительно, вот так же, как сейчас.

Ну уж нет, то, что прошло, – в прошлом!

Подъем вывел на уходящее дальше к востоку плоскогорье, и железка рванула прямо, словно по линейке прочерченная линия. Из памяти всплыл хриплый, пропитой голос информатора – «по ровному иди около мили, а там увидишь круглую такую впадину, ну, словно тарелка».

По словам информатора, бывшего пограничника, семь лет назад ушедшего на покой в связи с преклонным возрастом, он видел, как в самопроизвольно открывшейся «дырке» исчезло небольшое стадо горных козлов. Весной, когда прохладнее и бывают дожди, они иногда спускаются в эти места с расположенных южнее гор.

– Миля? – пробормотал Олег себе под нос. – Что он имел в виду?

Милю английскую, поскольку сам родом из Лондона? Или местную, в два раза больше, или вовсе лорейскую, самую короткую?

Ответ на этот вопрос получил уже через пятнадцать минут, когда и в самом деле увидел круглую, похожую на суповую миску выемку, расположенную вплотную к дамбе, по которой шли пути. То ли железнодорожники поленились засыпать ее, то ли решили, что подобная ерунда не стоит внимания, то ли она возникла после того, как эту ветку последний раз ремонтировали.

– Ну, попробуем, – сказал Олег, вставая на край выемки, поближе к рельсам.

«Дырка» вроде бы открылась едва не над путями, так что…

Вовремя вспомнил, что за ним могут следить и что нужно маскироваться, не забывать, что для всех он «пьяный» проводник. Вытащил из рюкзака наполовину пустую бутылку водки и сделал глоток мерзкой, теплой жидкости, после чего минуту боролся с тошнотой.

Бррр, ну и гадость.

Подобрал камушек с кулак и саданул себя по коленке так, что едва не задохнулся от боли. Радужный круг вспыхнул мгновенно, повис там, где край дамбы переходил в склон впадины.

Олег помедлил чуть-чуть, оттягивая удовольствие, и шагнул внутрь.

В лицо шарахнуло таким жаром, что зной Центрума показался настоящим морозом. Глаза заслезились, почва под ногами качнулась, и он замахал руками, пытаясь сохранить равновесие. Кое-как проморгался и ошеломленно замер, открыв рот.

До самого горизонта, сколько хватало взгляда, тянулось море из темно-багровой густой жидкости. Там и тут на ней вспухали волны, лопались, обнажая ярко-алую, пылающую начинку, во всех направлениях без спешки дрейфовали черные, словно закопченные утесы.

Олег стоял на вершине одного из них, на площадке дюжину шагов в поперечнике, в доброй полусотне метров над раскаленной красной поверхностью, но даже тут от жара было трудно дышать, а кожу зверски жгло.

Лава? Целое море жидкой лавы?

Ему невероятно, безумно повезло, что «дырка» открылась прямо сюда, на вершину утеса! Распахнись она чуть в стороне, он бы угодил в огненный ад и через мгновение сгорел бы без следа, обратился в пепел! От ужаса волосы зашевелились на затылке.

Утес, на котором он стоял, вновь покачнулся, и Олег сообразил, что ему трудно дышать, что он жадно хватает воздух ртом, точно выброшенная на берег рыба, что перед глазами плывет…

Сделал все на автомате – открыл «дырку», шагнул в нее.

Не удержался на ногах, свалился лицом вперед, прямо в похожую на миску выемку, ободрал выставленные перед собой ладони и получил по затылку собственным рюкзаком.

Но ничего, это все ерунда… Главное, что он вновь в Центруме.

– Эй, amigo[9], что с тобой?! – донеслось издалека.

Погранцы… ну, уж им он найдет, что сказать. Главное, что жив.

Ингера метнулась в сторону, прижалась к стене за миг до того, как дверь распахнулась.

– Эрнанди? – позвал выглянувший Цагене. – Мне нужны…

Помещение за его спиной было ярко освещено, и только благодаря этому глава Ордена Взыскующих Истины не разглядел в первое мгновение, что творится в приемной. Наверняка увидел несколько фигур в черных рясах, подпоясанных белыми кушаками, и не сразу понял, что их многовато и расположены они странно.

– Да, преподобный, – отозвался Гриви, стоявший рядом с креслом секретаря.

Лрэн сделал шаг, поднимая руку с зажатым в ней баллончиком.

Но глаза Цагене уже расширились, нижняя губа, которую он так любил гордо топорщить, отвисла. Инквизитор дернулся назад, потянул за ручку двери, но с другой стороны в нее вцепилась Ингера.

Лрэн сделал шаг, еще метр-другой, и он достанет Цагене…

Глава Ордена Взыскующих Истины начал разворачиваться, рот его открылся для вопля.

В этот момент Олег нажал на спусковой крючок. Пистолет держал наготове давно, с того самого момента, как оказался в приемной. Понимал, что и Гриви, и Трант расположены так, что не смогут попасть в инквизитора, а Лрэн свою пушку не успеет вытащить, и что обезвредить этого гада нужно прямо сейчас, иначе он заорет, переполошит весь Замок Истины.

Отдача дернула руку, глухо хлопнуло, на рясе Цагене в верхней части груди появилось кровавое пятно.

– Вперед! – гаркнул Лрэн.

Он перескочил через порог в тот момент, когда пятившийся инквизитор начал заваливаться назад. Гриви и Трант замешкались, и Олег оказался вторым, отстал лишь на несколько мгновений.

Цагене упал на спину, раскинув руки.

Кабинет выглядел точно таким, каким Олег его запомнил, – стол, заваленный кипами бумаг, большое кресло, задняя стенка украшена картинами на религиозную тему, Воплощение Божественных Отпрысков, Избиение Праведников, Суд Нечестивцев, да и портрет короля никуда не делся.

Только вот у дальней от входа стены стоял стул, а на нем сидел коротко подстриженный человек в черном мешковатом комбинезоне. На загорелом лице выделялись круглые голубые глаза, а на широкой мозолистой ладони он держал «компас».

– Лежать! – скомандовал Лрэн, успевший вытащить оружие.

Олег прыгнул в сторону, освобождая путь для Транта.

Что странно, человек в черном комбинезоне остался невозмутим, ни один мускул не дрогнул на его лице, ничего не отразили яркие глаза.

– Вы кто такие? – спросил он почти скучающе.

– Это… они… он… – прохрипел с пола Цагене.

Надо же, крепок инквизитор, даже сознания не потерял!