стало немного спокойнее. Перспектива остаться посреди этого поля в одиночестве выглядела, мягко говоря, тревожно. Пробежав еще немного, я остановился в шагах пятидесяти от последней повозки и, отдышавшись, пошел следом.

Мысли устаканились, и из памяти выплыло слово "Отдача". Вот что по мне прилетело.

Отдача может убить или лишить разума, и ощутив всю полноту атаки на мозг, я поверил в эту угрозу.

Тем не менее, со мной было все в порядке, а значит мой эксперимент сравнительно безопасный. Конечно, я мог ошибаться, и шанс на смерть маячил совсем недалеко. Но с таким же успехом этот шанс держится рядом с каждым встречным магом этого мира. И не только магом. Кулаки не выстоят перед стрелами или клинком.

Мечом, кстати, тоже стоит поучиться махать. Все-таки, я всегда был бойцом ближнего боя и держать в руке крепкую сталь было бы не лишним. Стрелы всегда могут закончиться, но даже тупым металлом можно убить.

Я захотел сформировать структуру и выпустить ее по ближайшему кусту, но ничего не произошло. Занервничав, я начал повторять процесс раз за разом, пока алая сферка все-таки атаковала ничем не заслужившее моего гнева растение, и огонь поглотил куст.

И снова в голове один вопрос: что это было?

Обмозговав ситуацию, единственным выводом напрашивался — откат. Когда впервые идешь в зал и начинаешь рвать мышцы, не поднимая до этого ничего тяжелее мышки или своего верного друга, случается так, что через день на ногах стоять нормально не можешь. Видимо, я "надорвал мышцу", и Сосуд заблокировал выход маны. Наверное.

— Одни догадки, черт возьми, — фыркнул я и пнул подвернувшийся камешек.

Я обратил внимание, что мои коричневые ботинки за время бегания по лесу порядком износились, и тут же, вспомнив, как Сорас презентовал дареную мне одежку, на душе стало холодно. Леа и целитель были невероятным чудом, которое свалилось на меня сразу после попадания в этот мир. Мне было дорого все, что я получил от этих эльфов, и очень не хотелось расставаться ни с чем из этих вещей. Я потрогал болтающийся за спиной лук и словно почувствовал заряд энергии.

Без колебаний, я зарекся навестить старика и Леа, как только встану на ноги, и отплатить им за спасение. Знаниями. Если выживу.

Если это был откат, то он длился около трех минут. Бежал я недолго, и вплоть до выпуска структуры не могло пройти больше времени.

Но что являлось причиной пойманной отдачи?

Переворошив воспоминания о проделанных опытах, я не заметил ничего странного, вплоть до попытки создать огненную сосульку. Причем саму структуру-то я создал и увидел её своими глазами! Но что произошло потом и почему меня накрыла отдачей — вот вопрос.

Уже не закрывая глаза, я представил себе ту же картинку и с вылетающим из груди сердцем наблюдал за сотворением конусообразного оружия. Как и в случае со сгустком огня, его очертания сформировывались, искажая воздух, как раскаленный песок.

По мне снова прилетела Отдача, и прогулка по дороге с названием "боль" повторилась. Меня скрутило, и я, не в силах устоять, завалился на землю. По прошествии нескольких секунд, весь эффект Отдачи как рукой сняло и, поднявшись на ноги, я зашагал с прежней скоростью.

Чертовски больно и удивительно скоротечно. Так ли это происходит всегда, или меня щадит ничтожность используемой маны?

Я замер на месте, оценивая зацепившуюся за сознание идею и воскликнул, когда до меня наконец доперло:

— Мана! Какой же я идиот все-таки.

Новая структура была визуально определенно меньше, чем выученная со свитком, а я влил в нее маны столько же. Логично ведь, что чем больше структура, тем больше требуется маны, и Отдача — это возврат нереализованной маны. Видимо, когда направляешь ее в дело, а не просто выпускаешь вникуда, остатки возвращаются, да с музыкой.

Но как Шиадан определяли нужное количество маны для создания структур? Метод проб и ошибок очень даже не подходит, ибо есть структуры посильнее, и отдача у них наверняка не такая щадящая. Вряд ли Шиадан представляют собой расходный материал, трупы которых только и успевают сжигать по мере новых испытаний.

— Контроль чертовой маны, — ответил я сам себе. — Что-то сегодня я разговорился в одиночестве. Может это подступающая шиза?

Усмехнувшись, я немного пробежался и, нагнав повозки, решил пробовать дальше. Раз отдача меня пока не убивает, значит должна сделать сильнее.

Затраты на изначальную структуру равны пяти ферам, и если представить огненный конус в половину ее размера, получится два с половиной фер. Но как рассчитать, когда прекратить поток?

Да и вообще, зачем уменьшать сосульку?

— Эй, Каин, — услышал я голос Сокша. — Ты чего весь в пыли и плетешься за повозкой, как раб на привязи?

— Прогуляться решил, — буркнул я, удержавшись от более едкого ответа.

Мой творческий полет был прерван подскочившим Мямлей и его долговязым наездником.

— Ааа, ну ясно. А мы тут запереживались все, знаешь ли. Ты ж лесной, вдруг заблудился по дороге, — заржал Сокш.

— Не переживайте, господа хорошие, я потеряюсь только трупом, — гордо сказал я и ухмыльнулся. Даже если шутит, все равно приятно, искать ведь поплелся.

— Давай, в общем, не отставай сильно, — сказал Сокш и направил мямлю назад.

Я провел его взглядом и тут же услышал гневные крики пустого желудка.

Да, поесть, впрочем, стоило, а то так и вусмерть наэкспериментироваться можно. Впереди еще не один день дороги, и какое-никакое время есть.

Вырванный из своих дум, я заметил изменения в погоде. Стало темнее, а ветер усилился. В воздухе запахло озоном, что предвещало грозу и неприятности. Быть застигнутым посреди средневекового путешествия ливнем — весьма дерьмовая перспектива. И несмотря на то, что это был мой первый опыт, я хорошо понимал, что нас ожидало.

В который раз мои мыслительные изыскания отстегивали меня от реальности так лихо, что я терял не только ощущение времени, но и окружающих изменений.

Нагнав повозки, я запрыгнул на свое местечко и, порывшись в мешке, достал завтрак, приготовленный Ларой.

Эта пышка определенно знала толк в еде. Холодный, но все так же пахучий рогач выглядел превосходно. Запеченный до