– Мы как-то не говорим на такие темы. – Роза оторвала взгляд от многолюдных улиц. – Он вообще ничего не говорит.

И вот подруги уже сидели в комнатке, наполненной паром, наклонив голову над раковиной. В салоне мадам Фонтэн пахло сандалом, хвоей и свежим кофе.

– Мэмсахиб. – Савита, благоухающее существо в сари цвета устриц, впорхнула в дверь. – Шампунь с оливковым маслом или хной? – шепнула она.

Они остановили свой выбор на оливковом масле с розовой водой, и четыре юные девушки помыли две их головы. Двадцать пальчиков массировали им голову и шею сладкими маслами, а потом обернули подогретым полотенцем.

– Вера могла бы здесь кое-чему научиться, – сказала Тори. Вера была хозяйкой скромной парикмахерской в Андовере, где им отрезали косы и уложили волосы изящными завитками перед лондонским сезоном. Руки у нее были могучие, как у моряка, и она безжалостно совала голову клиентки под струю, носом чуть ли не в затычку раковины, когда промывала волосы.

– Мэмсахиб, – прошептала одна из девушек возле локтя Тори. – Освежитесь.

Поднос с кофе был украшен крупными цветами гибискуса.

Пока Тори с Розой пили кофе, девушки вернулись и стали с благоговением расчесывать длинные светлые волосы Розы.

– Люди здесь такие внимательные. – Роза улыбнулась Тори, глядя на ее отражение в зеркале. – Создается впечатление, что им нравится ухаживать за тобой.

– Твоя прислуга тоже такая? – Тори подалась вперед и недовольно посмотрела на свои брови. – Боже, гусеницы какие-то, надо их выщипать.

– Давай не сейчас, не будем терять время, – разумно возразила Роза. – Я и сама с этим справлюсь.

Тори удивилась. Иногда Роза говорила как умудренная жизненным опытом дама, словно ей не девятнадцать, а все сорок.

– Ну, Роза, – сказала Тори через несколько секунд. – Вернемся к главному вопросу дня. Здесь они берут восемь рупий за первую стрижку «под фокстрот», так что это самое подходящее место. Я не хочу тебя уговаривать, и не говори, что тебе это не пойдет – ты будешь прекрасно выглядеть даже с коровьей лепешкой на голове.

Они снова захихикали будто семилетние, но это было таким облегчением.

– У тебя прекрасная форма головы, а скоро наступит страшная жара. Ну, ты подумай, – невинным тоном добавила Тори. – Впрочем, твоя жизнь, твои волосы.

Роза собрала волосы в пучок и пристально погляделась в зеркало.

– У нас в гарнизоне уже начались ограничения с водой.

– Джек рассердится?

Роза неуверенно пожала плечами.

– Вообще-то, он никогда не говорил, что ему нравятся мои волосы. – Она разжала пальцы, и ее волосы рассыпались по плечам шелковой волной. – Честно говоря, я не знаю.

Тори с радостью отметила в голосе подруги легкую бунтарскую нотку. Ведь невозможно быть более добродушной, чем Роза, и это иногда беспокоило Тори.

В час пятнадцать, когда они на следующий день приехали на ленч, бомбейский яхт-клуб был полон. Когда короткостриженая Роза, чуточку робея, шла с Тори через зал, разговоры на мгновение замолкли, а какой-то пожилой джентльмен направил на нее свой монокль и беззастенчиво разглядывал, раскрыв рот.

– Роза, – вполголоса заметила Тори, – твоя прическа поразила всех.

Официант провел их к угловому столику с видом на порт и раздвинул ставни, чтобы были лучше видны яхты. Солнечный луч упал на серебряные столовые приборы, безупречно чистые бокалы и чаши для омовения пальцев с ломтиком лимона на дне.

– Сегодня очень приятное меню. – Красивый метрдотель-итальянец ловко постелил им на колени льняные салфетки. – Свежие лобстеры из гавани, камбала «Вероник», цесарка и фазан а-ля мод. Шампанское на льду, мадам, – бормотал он почти на ухо Тори.

– Тори, – неожиданно в панике прошептала Роза, – я не хочу портить праздник, но я не могу поз…

Тори выставила ладонь.

– Тише, детка. Шампанское заказано твоим супругом, капитаном Джеком Чендлером. Вероятно, он раскаивается, что ты из-за него пропустила мой праздник.

– Джек? – удивилась Роза. – Ты уверена, что это он?

– Абсолютно уверена. – Их глаза на мгновение встретились.

Официант налил шампанское; пузырьки ударили в нос Розе, и она наморщилась.

– Просто не верится, какими мы стали умудренными жизнью, – сказала она, допив бокал. – Какими немыслимо взрослыми.

– Роза. – Тори поставила свой бокал. – Я прожила тут всего три месяца. Я не хочу домой. Я не вынесу…

– Пожалуйста, не уезжай, – взмолилась Роза. – Я тоже не вынесу этого. Я…

– Ох, давай не говорить об этом, – вздохнула Тори. – Слишком серьезная тема для шампанского.

– Правильно, – согласилась Роза. – И вообще, я уверена, что от тебя без ума уже пол-Бомбея.

Тори широко раскрыла свои огромные смеющиеся глаза и молча выставила три пальца.

– Ах, Тори! Ты просто чудо! – Роза накрыла ладонью рот. Как здорово делиться с ней своими секретами. – Ну а что-нибудь серьезное?

– Ну, парень по имени Оливер, он биржевой брокер. Мы приятно проводим время.

– Тори, кажется, ты покраснела. Но он годится в мужья?

– Не знаю. – Тори машинально крошила булочку. – Скорее нет, чем да – как это узнаешь? Он веселый и очень мужественный, но…

– Тори, можно я скажу одну абсолютно серьезную вещь? – сказала Роза. – Что бы там ни было, не бросайся очертя голову в это дело. Это принесет такие огромные перемены в твою жизнь, да и Миддл-Уоллоп не так уж и ужасен. И ты хотя бы должна быть уверена, что ты можешь полюбить, вернее, что ты любишь этого человека.

Они обменялись еще одним быстрым взглядом. А у Тори больно кольнуло в сердце при виде зардевшегося от эмоций лица Розы. Ей захотелось спросить: «Роза, все в порядке? Ты счастлива с ним?» – но у Розы об этом не спросишь. Она дочь солдата. «Конечно, – ответит она. – Все очень мило».

Что еще могла она сказать, если все в ее жизни шло нормально и он не бил ее каждую ночь?

Они проговорили два часа. Официант принес им кофе и сладости. Тори откинулась назад, рассеянным взглядом обвела зал и внезапно встрепенулась.

– Господи! Может, я сошла с ума? Мне почудилось или нет?

Неподалеку от них группа из восьми человек, индийцы и европейцы, забирали свои вещи, готовясь уходить.

– Не может быть! – Пальцы Тори вцепились в край стола. – Это он.

– Кто? – удивилась Роза и тоже посмотрела в ту сторону.

Но Гай Гловер уже их заметил. С подчеркнутым удивлением поднял брови, встал и небрежно направился к ним. На его плече висел фотоаппарат.

– Боже мой, – протянул он, – какой сюрприз!

– Что ты тут делаешь, Гай? – Тори не ответила на его улыбку. – Вива сказала, что ты был болен и быстро уехал.