— Да брось, в этой пижаме ты заводишь меня еще сильнее. Так что, мадмуазель, прошу к столу, пока не остыло, — улыбаюсь в ответ на его шутовские ужимки и занимаю свое место. Под крышками обнаруживаются исходящие бесподобным ароматом стейки из мраморной говядины и мясной рулет. Стейки вышли просто восхитительными, сочными, мягкими, буквально тающими на языке. В общем, все было настолько вкусно, что нам было даже не до разговоров, все внимание уделялось смакованию вкуса и ублажению своих вкусовых рецепторов.

— Ну как? Все понравилось?

— О да. Было очень вкусно. Только, — решаюсь немного подразнить, — где же десерт? — не то чтобы мне так уж хотелось сладкого. Но могу ведь я немного повредничать? Особенно после утренней сцены.

— Десерт? — хищно улыбается и накрывает мою ладонь своей. — В качестве десерта сегодня будешь ты, милая…

Эти слова меня гипнотизируют… Снова смотрю и снова тону в любимых глазах цвета моря. Любимых? Отчетливо понимаю, что да, кажется, я и вправду влюбилась. И изменить уже ничего нельзя. Как там сказала Мишель — «дерзай и смотри что получится»? Поэтому с готовностью принимаю протянутую руку и следую за Дэном. А тому приспичило потанцевать….

Меня смущают шарики, но кто ж мне дает время на размышления? Под звуки вальса начинаем кружиться по гостиной. И кружимся, кружимся, кружимся до тех пор, пока меня не подводят ноги. Как мы не наткнулись на мебель — ума не приложу. Дэн не дает мне упасть и я обессиленно приваливаюсь к нему, обуреваемая различными эмоциями. Голова кружится от слишком быстрого танца, сердце переполнено радостью, надеждой, ожиданием взаимности, а внизу все болезненно пульсирует, томясь в неистовой жажде близости.

— Дэн, все, не могу больше, — прижимаюсь крепче, ластясь как мартовская кошка. Приподнявшись на цыпочки, быстро целую в губы, затем перехожу на шею, прикусываю тонкую кожу в том месте, где бьется тонкая венка. С хриплым стоном меня тут же подхватывают под попу и несут наверх.

— Доверяешь мне, детка? — спрашивает, когда мы оказываемся в спальне. Горячее дыхание обжигает кожу на загривке, запах сандала дурманит мозги. Ощутив выпуклость в положенном месте, призывно трусь о нее попой. И над ответом почти не задумываюсь.

— Да, — выдыхаю рвано. Вздрагиваю от холода, когда он отстраняется, но не оборачиваюсь. Просто жду. Хочется уже, чтоб он перестал меня мучить и перешел к действиям. Но когда на мои глаза опускается плотная алая повязка, понимаю, что Дэн явно настроен поиграть.

— Как ощущения?

В ответ лишь судорожно вздыхаю. В отсутствии зрения другие ощущения становятся лишь острее. Через минуту остаюсь полностью обнаженной и отчаянно дрожу непонятно от чего. То ли от холода, то ли от нахлынувшего возбуждения, то ли от ожидания неизвестности. Что он собирается со мной сделать?

Нет, я не боюсь, полностью уверена, что ничего плохого Дэн мне не сделает. Но нервничаю, и сильно. Просто подозреваю, что то, чего хочет Дэн — слишком непривычно. Запретно для меня, я бы даже сказала — порочно. Смогу ли я это принять и будет ли у меня право на «стоп-слово»?

Мое правое запястье обжигает поцелуем, а затем на коже затягивается плотный кожаный манжет, обитый изнутри мехом. Та же процедура проводится над левым запястьем и все, подергав руками понимаю, что они скованы.

— Мне нравится видеть тебя такой, — тело словно насквозь прошивает горячей стрелой, причем настолько сильно, что я даже теряю дар речи. Дэн ведет меня за собой, укладывает на бок. Скованные руки вытягивает ближе к лицу. И снова отходит, оставляя доходить до точки кипения. Не могу просто спокойно лежать, так хочется посмотреть, что он там делает. Ерзаю, виляю попой, пытаюсь сдернуть повязку с глаз. И у меня почти получается, но в этот момент получаю увесистый шлепок по попе и укус в плечо…

— Ай, — больно же…

— Плохие девочки должны быть наказаны, — под этот смешок крепкое тело прижимается ко мне. Чувствую его каждой клеточкой своего существа. Обнаженную тяжесть тела, жар кожи, тяжелое, шумное дыхание. От плотного контакта кожа начинает искрить в самом прямом смысле, еще немного — и мы оба расплавимся до состояния жидкого воска.

— Детка, какая же ты влажная. Моя ненасытная малышка… Сейчас… — с легким хлопком шарики наконец покидают мое тело, но их место тут же занимают настойчивые пальцы. Дэну даже усилий прикладывать не приходится, я настолько распалена, что начинаю содрогаться от наслаждения уже через пару минут.

— Ну что ты, Элли, еще рано отдыхать, — чувственный голос бьет по оголенным нервам, пальцы снова пробегают по телу, оживляя, освежая и воспламеняя одновременно. — Вот, другое дело. А теперь попробуем кое-что новенькое…

С этими словами этот сладострастный извращенец прикасается к анальному колечку, начиная размазывать по нему холодную жидкость. Вспоминаю прошлый опыт и напрягаюсь.

— Расслабься, а то будет больно.

— Стой, Дэн, я не готова. Не могу… вот так…

— Не бойся, — толкается органом в ягодицы, но чувствую, что лищь дразнит, — я безумно хочу испробовать тебя там, но не сегодня. Потом еще сама попросишь…

— Ага, мечтай, — фыркаю, и в этот момент в мою попу входит что-то небольшое, но твердое и длинное. И рельефное. Черт, это что, какие-то бусы? Ненадолго замираю, даже дышу через раз. И только начинаю привыкать к ощущению тяжести, как эта странная штука начинает громко вибрировать, срывая с моих губ животные стоны. Сфинктер начинает нещадно жечь, но дискомфорт быстро проходит, оставляя лишь накатывающие волны удовольствия.

Стараюсь сдерживать себя, чтобы не выглядеть как те актрисы в порнороликах, но когда Дэн начинает двигать игрушкой, играя с темпом, вытаскивая прибор и вгоняя снова до упора, то весь мой настрой рушится. Начинаю дико извиваться и стонать, оглушая саму себя. Дергаю руками, но они обездвижены. Не дав даже минуты передышки, Дэн вторгается в мое лоно и теперь тело разрывает от двойного проникновения. Ничего уже не различаю, не могу понять где именно тянет, где горит, все слилось воедино. Но заглушают все остальное — резкие, пронзающие волны удовольствия, заставляющие исходить в крике.

К тому моменту, когда все заканчивается, я могу только хрипеть. Глаза, которым наконец дали свободу, ошалело смотрят вокруг, привыкая к свету. В конце концов фокусируются на Дэне, который с самым довольным видом укладывает меня к себе на грудь, целуя вспотевшие виски и лоб.

— Элли, все хорошо? Понравилось же, скажи?

В ответ на вопрос издаю нечленораздельное мычание. Кажется, я сорвала голос.

— Не понял? — Дэн хмурится, вглядываясь в мое лицо.

— Мой голос, — чуть слышно шепчу ему в ухо. — Тяжело говорить.

— Понятно, жди, скоро вернусь, — Дэн убегает вниз, а я растягиваюсь на подушке, пытаясь прийти в себя. Стыдно признать, но мне и правда было хорошо. Даже слишком. А когда вернется голос, то и вовсе будет отлично. Интересно, это нормально ловить кайф от анальных развлечений? Или я превратилась в извращенку? По некотором размышлении плюю на все эти сомнения, придя к выводу, что лучше быть извращенкой, чем бревном с кучей бесполезной псевдоморали в голове.