Ленн кивает. На лице его читается облегчение: не придется ни врать, ни умалчивать, лорд Данари оказался достаточно догадлив.

– Вот и ответ…

– О чем вы, милорд?

– Этот наш пленник – не дисит, но, подозреваю, работает на них. А диситы очень хорошо помнят лорда Кервена, не так ли?

– Говорят, так.

– И его приемы они знают. Вряд ли вы использовали то же самое, что он применяет для защиты собственной резиденции, – на это у вас вместе взятых сил бы не хватило. Следовательно, это что-то простое, действенное, но общеизвестное… не на Альте, здесь о таком давно позабыли, а вот на Дисе еще помнят… И кто из нас замшелый ретроград? – коротко и невесело смеется Дейн. – Я прав?

– Не знаю, милорд. Что было велено сделать, то сделали, а насколько это древние заклятия и кто еще о них может знать, представления не имею. Монтак, может, в курсе. Вернется – спросите.

– Непременно спрошу. Главное, пока все звучит логично: старые заклятия известны диситам, поэтому они сумели их одолеть. А моя собственная защита им, видимо, не помеха. Но почему я?..

– Вы самый безобидный, милорд, не в обиду будет сказано, – отвечает Ленн и добавляет, подумав: – Ну, с виду, во всяком случае. К хозяину точно никто не сунется, если жизнь дорога. К лорду Сейтену тем более – там дымящаяся воронка останется, и все, а лорд от сажи отряхнется и дальше пойдет. Ну и к лорду Ниорису лезть тоже смысла нет… Он-то сразу не убьет, но только, когда проспишься, окажется, что проиграл ему все свои земли или родную матушку в рабство продал. А еще…

– Ну же, говори!

– Нечем их взять, милорд. О ком-то вроде нас они и не подумают – были, нет, какая разница, других достаточно! А у вас – леди Ксенна…

«А как же Гиденна? – думает Дейн. – Хотя… До нее поди доберись. И она не наивная девушка вроде Ксенны, она намного старше, давно при дворе, и опыта ей не занимать, она не купится на такой вот блеф. И сил, думаю, у нее более чем достаточно».

– Думаю, ты прав, – коротко говорит он. – Пойдем, снесем тела на задний двор, пока вовсе не стемнело.

– Да я сам справлюсь, милорд!

– Я же сказал – это мои люди. Я обязан оказать им последнюю услугу. Пускай не смогу отправить домой, но хотя бы так…

Они выносят покойных на задний двор, укладывают в ряд. У кухарки на лице застыла улыбка – смерть настигла ее, когда она пробовала кушанье. Конюший спал, другие бодрствовали, но никто не ожидал гибели. Только старый верный Танн… То, что от него осталось, Дейн накрыл своим парадным плащом, не найдя ничего более подходящего.

«Они вошли в мой дом, – мелькает в мыслях. – Они убили моих людей. Они покушались на мою племянницу. Что мне сделать, чтобы отомстить? Что?!»

– Что тут… о нет!..

Ксенна очнулась намного раньше, чем он предполагал, и теперь видит… все это. Хорошо еще, уже темно, а в свете пары маленьких магических светильников толком не рассмотришь, что случилось с Танном, – с Ксенны сталось бы откинуть плащ.

– Кто… – произносит она, справившись с потрясением. – Кто стоит за всем этим?

– Я знаю почти наверняка, – отвечает Дейн. – И я заставлю их пожалеть о содеянном.

– Позволь мне помочь тебе, милорд брат мой, – голос Ксенны тверже стали.

– Не позволю. Это не твое дело.

– Мое! – Она такая же упрямая, как Дейн, это у них семейное. – Не разрешишь – я найду способ…

– Милорд, – очень кстати Ленн трогает его за рукав, и Дейн резко оборачивается.

На задний двор въезжают знакомые всадники, но он ничему уже не может верить, поэтому остается настороже и сразу проверяет явившихся на личины и прочее подобное, благо Ленн рядом – силы хоть отбавляй.

– Милорд, – Риц (почему-то он в своем собственном облике) не спрыгивает с коня, как обычно, осторожно сползает, – это правда мы. Настоящие. Разрешите доложить?

– Докладывайте, – отрывисто говорит Дейн. – Да… а почему вы?

– Теперь я за главного, милорд.

– А Монтак?..

В ответ – тишина.

Нэр и Майни спускают с коня тяжелое тело, укладывают в один ряд со слугами. В смерти у Монтака очень спокойное лицо. Чужое, почему-то думает Дейн, а Ксенна говорит вслух:

– Я даже не знаю, как он выглядел по-настоящему…

Вместо ответа Дейн опускается рядом с телохранителем на одно колено и, сосредоточившись, проводит ладонью от лба до подбородка Монтака, стирая личину. Проступает истинный облик – темные глаза застыли, в них отражаются звезды, короткие светлые волосы сделались бурыми от засохшей крови.

– Что там было? – тихо спрашивает Дейн, закрыв Монтаку глаза.

– Ловушка, как и предполагали.

Риц все еще кривится на один бок, но выглядит заметно бодрее. Ясно, подпитался от Ленна. Может, пойди тот с ними, Монтак был бы жив… Но справился бы с чужаком Дейн один на один, вот вопрос?

– Меня должны были убить?

– Нет. Вы слишком ценны, милорд. Во всяком случае, сперва вас пытались взять живым, а потом уже, когда ясно стало, что не выйдет… – Риц трет лицо ладонями, встряхивает головой. – Нужно срочно доложить хозяину.

– Я пытался уже, связи нет.

Можно было бы воспользоваться кольцом-порталом, но что толку, если Кервена нет дома? И где он, неведомо. Может, во дворце, может, еще где-то…

Дейн поднимает глаза на Великий Нид. Похоже, на гигантской планете бушует очередной ураган, отголоски которого доносятся до Альты и начисто сбивают настройку тонких устройств. Интересно, диситы знают об этом? И, если да, не подгадали ли ловушку к очередной буре на планете-гиганте?

«На Ниде должно быть столько мажинита… – думает Дейн. – Только как туда добраться? Как там выжить и, главное, добыть минерал? Тьфу, не о том ты думаешь!»

Но если не размышлять о постороннем, можно попросту свихнуться…

Риц размышляет минуту или две, потом кивает каким-то своим мыслям, вслух же говорит:

– Мы выставим щиты, с вашего позволения, милорд. Ленн пускай остается при вас с миледи.

– Мы можем позаботиться о слугах? – тихо спрашивает Ксенна, цепляясь за руку брата.

– Да. Только не трогайте Монтака, миледи.

– Я понимаю… У вас иные погребальные обряды?

– Не только, миледи. Он успел многое увидеть перед смертью, и хозяин наверняка захочет взглянуть на это… – Риц ловит взгляд Ксенны и добавляет: – Мы служим даже после смерти, миледи. Разве у вас не так?

Она не отвечает, крепче обнимает Дейна и прячет лицо у него на плече, а он гладит племянницу по густым волосам и говорит:

– Солнце уже зашло, медлить нельзя.

– Да, милорд брат мой, я с тобой…