— А почему не получится? Сделаем вот так, — и карандаш в руке Коровина снова заскользил по бумаге.

— Это да, но вот количество фрезерных операций на этом этапе возрастает…

Тут Таубина отвлекает группа проектировщиков, принесшая на утверждение чертежи нового варианта станка. Возглавляет ее молодой, подающий надежды студент Барышев.

— Ну, и что вы мне покажете? — спрашивает Таубин, пока чертежники закрепляют ватман. — Придумали что-нибудь?

— Придумали, придумали, — сразу в несколько голосов отвечают пришедшие, улыбаясь.

— Посмотрим, посмотрим, — Таубин подходит к кульману. На нем, кроме изометрического изображения, закреплены и несколько более мелких чертежей станка.

— Вот, Яков Григорич, предлагаем такой треножный станок. В сборе с телом гранатомета его могут переносить двое, вес меньше предыдущей модели. Примерно вдвое меньше и трудоемкость изготовления.

— Подождите, а насколько ухудшится точность стрельбы? Легкий станок… Вот это что?

— Тут такая хитрость, Яков Григорич. Мы подрессорили переднюю ногу, поэтому точность упасть не должна. Для крепления на танке вот этот откидной замок. По тем чертежам, что у нас есть, должен цепляться за рукоятку люка осмотра трансмиссии. При этом легко и быстро расцепляется, и наш гранатомет можно использовать отдельно.

— Пока все выглядит неплохо, с моей точки зрения. Да, а ведь на поле боя не всегда можно будет переносить оружие в сборе. Об этом вы подумали?

— Конечно, Яков Григорич, долго этот момент рассматривали и решили…

— Чего застеснялся, выкладывай.

— Надо делать сошки на гранатомете. Если вдруг второй номер будет убит, то некоторое время можно будет и с сошек стрелять. Конечно, только прямой наводкой, но все же…

— Хорошо. Мне вариант нравится. Сейчас сходите пообедайте, а потом будете его защищать перед Генеральным.

День пролетел почти незаметно. Совещание, разговоры, бумаги, цех… Вечером, подводя итоги, Коровин сказал, что работы движутся быстрее графика и единственный неустранимый пока недостаток — это малая мощность боеприпаса:

— …Надо продумать все возможные пути увеличения эффективности гранаты. Предложенные варианты усложняют конструкцию, практически не увеличивая эффективности боеприпаса. Принятая в настоящее время к производству граната с вставкой по примеру РГ-42 не намного повысила эффективность. Поэтому — думаем, думаем и еще раз думаем. Все предложения, какими бы они ни казались фантастическими, собирать и тщательно просчитывать. Я надеюсь, что мы совместными усилиями найдем пути решения задания партии и правительства.

14 августа. 1941 год. Штаб группы Иванова. Сергей Иванов

Опять вернулся к своей группе. За время моего отсутствия она переместилась чуть восточнее и теперь занимает оборону на крайнем правом фланге бригады, уступом за обороной мотострелков. Черт, как же не хватает обещанного кавалерийского корпуса. Эх, как бы мы сейчас могли немцев за мягкие тыловые части покусать! Им бы не только про наступление на Вязьму, им и о наступлении на нас думать некогда было бы.

Теперь нам остается только крепить оборону и ждать, чего немцы придумают. Выдумщики они еще те, такое придумают, что и не сообразишь сразу. Как единственную гарантию против неожиданностей послал вперед взвод разведчиков и приказал еще несколько отсечных позиций выкопать. Да, еще для танков дополнительных капониров накопали. В общем, сделали что могли и сейчас отдыхаем, пока есть возможность.

Интересно, а что тут делает Номоконов? Неужели Андрей его группу к нам перебросил?

— Здравствуйте, Семен Данилович.

— Здравия желаю, товарищ майор.

— Как жизнь, как дела? Много точек на трубке прибавилось?

— Однако шутишь, товарищ майор? Разве это жизнь? Вот до войны жизнь была. Белку били, соболя били. Деньги хорошие получали, дома нам построили, жить как в городе стали. Радио, однако, провели, свет в домах электрический. А сейчас опять как звери живем, в землянках, лесу, с места на место кочуем. Да, зато точек прибавил, немного, однако, всего два десятка.

— Семен Данилович, вы же в батальоне Таругина были?

— Дык нас оттуда к вам перебросили. Дней пять уже. Сказали, здесь нужнее. Там неплохо пострелял. Однако офицеров трех взял, которые в такие трубки смотрели, как у Колодяжного.

— Так это ты наблюдателей немецких снял? А я все гадал, с чего они перерыв в стрельбе сделали. Молодец, Семен Данилович, хорошо нам помогли. Как же вы к ним подобрались, расскажите?

— Просто. Я тогда ночью под танк немецкий сгоревший залез и спрятался хорошо. Немцы меня и не видели. Стрелял, когда грохот сильный был, однако, когда наши пушки стреляли.

Разговор прервал подбежавший посыльный. В штаб так в штаб. Прощаюсь с Номоконовым и иду к штабному блиндажу. Опять новости какие-то?

Н-да. Все чудесатее и чудесатее, то есть хужее и хужее. Пришла телефонограмма, что боеприпасов для наших «двушек» больше не будет, а корпус, который нас сменить должен, запаздывает. Вот это здорово. Короче, настал наш последний и решительный, кажется. С начальником штаба и снабженцами прикидываем, что осталось и как рациональнее распределить. Латание тришкиного кафтана продолжается часа два.

Ага, пора и пообедать. Обедаем прямо в штабном блиндаже, куда приносит котелки с едой ефрейтор Сванидзе, наш штабной посыльный.

После обеда сидим в блаженном ничегонеделании и покуриваем. Штабисты мирно травят анекдоты, на мой взгляд, абсолютно не смешные, но вызывающие неизменные взрывы хохота у окружающих. На небе ни облачка, пригревает солнышко, и только издалека доносящийся шум моторов истребителей, барражирующих над нами, напоминает о войне. Но мысли у меня все сосредоточены именно на ней. Напряженно прокачиваю обстановку. Как бы я поступил в данном случае? Не уверен, что правильно, но я бы отошел. Если я правильно оцениваю обстановку из «достоверных» источников вроде услышанных сообщений Совинформбюро и газет трехдневной давности, чудом попавших к нам в штаб, немцы наступление продолжают. Не думаю, что перехваченное нами шоссе, при всей его важности, критично для немецкого снабжения. Наверняка они, как и на Украине в июне, уже нашли альтернативные дороги. И мы им сейчас не кость в горле, а скорее удобная мишень для битья, которая сама ждет, когда по ней ударят. Боюсь, что так все и есть. Так что затишье это продлится недолго, еще максимум день. Пока подтянут пехоту, согласуют с люфтваффе, разведают цели для артиллерии…

Неожиданно вспоминаю недавнюю бомбежку. Ошибся я тогда здорово, никаких немецких «штырлицев» вокруг нашей группировки не было. Просто к расположению штаба вела такая накатанная дорога, которую даже с самолета различить можно было. Все машины, все танкетки посыльных, все грузы — все шло по одной дороге. Немцы это дело засекли, да, наверное, еще что-то сфотографировали, вот и бомбили нас как проклятые. Надеюсь, «доблестные гитлеровские соколы» записали нас в уничтоженные цели. Тогда и появление наше для немцев полной неожиданностью будет. Кстати, про неожиданность… неплохая мысль появилась: