Сарик подмигнул. Его настиг еще один приступ кашля, и легкая улыбка Келума исчезла.

– Когда мы доберемся до Люмины, я попрошу кого-нибудь принести горячего чая с целебными травами, – пообещал он.

– Я был бы очень признателен за это, – ответил Сарик, склонив голову. Киран сидел рядом с ним, на том месте, которое Ситали занимала до моего прихода.

Я повернулась к Келуму, который покачнулся на каблуках.

– Я бы хотел познакомить тебя с кем-то очень важным для меня, – сказал он.

Я встала, затем наклонилась, чтобы поцеловать Сарика в макушку. Он похлопал меня по руке и сказал, чтобы я не беспокоилась и спокойно шла с Люмином. Киран следил за нами своими янтарными глазами, пока Келум вел меня на нос корабля.

– С кем мне предстоит встретиться?

– С Люмосом.

Впереди нас не было ничего, кроме речной воды. Однако в следующую секунду холодный белый свет Люмоса выглянул из-за горизонта. Его сияние пульсировало серо-голубыми вспышками. Бог ночи, подобно талантливому художнику, побелил свое королевство. Деревья по обе стороны от нас светились серебром, что поблескивало на их пятнистых листьях. Но именно вода служила зеркалом Люмоса. Река превратилась в стекло, отражая свет бога ночи, плывущего по земле.

Люмос медленно поднялся.

Келум не двигался, только терпеливо наслаждался богом, пока тот совершал свое шествие. Люмин повернулся ко мне, казалось, забыв о своем боге.

– Твое платье…

Я посмотрела вниз и увидела, что каждый лунный бриллиант сверкал, отбрасывая бледный свет на доски корабля вокруг меня.

Келум провел рукой по своим темным волосам. Его глаза поймали свет Люмоса, и я поняла, что они вовсе не были бледно-голубыми кристаллами, а содержали в себе все цвета бога Люмины. Если мои глаза сияли золотым светом, то глаза Келума были их бледной противоположностью.

Внезапно мое сердце сжалось. Я снова перевела взгляд на Люмоса, который поднялся еще выше. Скоро он полностью выйдет из воды и займет свое законное место в небе.

Река выглядела так, словно лилась прямо изо рта бога ночи. Сол наполняла ветром наши паруса, будто знала, что так мы успеем увидеть восход Люмоса, и тоже хотела на это посмотреть.

Люмос и Сол когда-то были влюблены друг в друга. Много лет назад они разорвали свои отношения и отправились на разные концы небосклона. Прошло ли достаточно времени, успокоились ли их сердца, чтобы, по крайней мере, быть вежливыми? Тосковала ли Сол по Люмосу?

Я прижала руку к груди. Из моих солнечных бриллиантов образовалась яркая вспышка, указывающая прямо на Люмоса.

Укажи мне правильный путь, Сол, – попросила я.

– Я хотел бы когда-нибудь увидеть Сол, – признался Келум.

Я улыбнулась ему:

– Тогда я представлю вас друг другу.

Вдалеке, у берега, появился луч теплого света. И еще один. И еще. Я поняла, что свечение исходит от мерцающего пламени свечей в окнах.

– Это Люмина? – предположила я.

Келум кивнул:

– Это дом моего народа.

Я отчетливо почувствовала в воздухе запах, который ассоциировался в моей голове с Келумом, но все еще не могла дать ему названия.

– Что это за запах?

Келум рассмеялся.

– Запах морской воды.

Я удивленно откинула голову назад:

– Люмина расположена на берегу моря?

– Да.

– Я так хочу это увидеть.

Он подмигнул:

– Тогда я покажу тебе.

Я не сказала Келуму, что от него пахнет солью. Привлеченная жаром и желанием увидеть Дом Луны, я наблюдала за горением свечей, которых становилось все больше и больше точно так же, как звезд на небе. Храм Люмоса. Так много вещей, о которых я читала, но никогда не думала, что увижу.

Дома люминанов располагались близко друг к другу, как деревья в густом лесу; чем ближе мы подплывали, тем выше они становились. Крошечные огоньки мерцали повсюду, куда бы я ни посмотрела. Насколько огромен был этот город? Насколько велико море, на берегу которого он стоит?

Наше же королевство высыхало и увядало. Мы жались друг к другу в городе, который уменьшался, а не расширялся. Под более прохладным воздухом и светом Люмоса люминаны процветали.

Они просто должны подождать, пока Гелиос вымрет, – с горечью подумала я.

Как только мы исчезнем, у Сол никого не останется. Богиня и сама может сгореть, а Люмос тогда получит возможность править всем небосклоном без ограничений.

– Нур, я спрашивал о потенциальном союзе между нами не просто так… – начал он.

– Ты имеешь в виду союз со мной или моей сестрой? – перебила я.

Келум покачал головой:

– Я спрашивал о тебе. Это твой отец настоял на том, чтобы представить и Ситали тоже.

В груди зашевелилось удивление.

– Длинная история. Приберегу ее для нашей следующей беседы, – уклонился от ответа Келум.

Я проницательно сузила глаза:

– Зачем тебе это?

– Моему королевству нужна помощь. Мне нужна твоя помощь.

Я указала на мерцающие огни, на угловатые дома, простиравшиеся так далеко, насколько я могла видеть.

– Как я могу помочь? Люмина…

– …обречена на ту же участь, что и Гелиос, если ничего не предпринять. Возможно, это незаметно, но мое королевство умирает, Нур. Земля требует равновесия. Ей нужны и Сол, и Люмос. Она хочет отдохнуть и остыть, но в то же время ее растениям нужны свет и тепло. Ей нужны дожди, бури и времена года. Я верю, что наше существование и будущее Гелиоса зависят от того, сможем ли мы с тобой убедить наших богов заключить перемирие.

– Почему ты думаешь, что они станут нас слушать? Полагаешь, они сочтут нас достойными спасти их?

Я окинула взглядом его королевство, когда ветер, посланный Сол, стих, а парус опустился. Речной путешественник направил корабль влево, где в темноте показалось огромное сооружение.

– Мы дома, – сказал Келум усталым голосом. – Стоит хорошенько отдохнуть и продолжить разговор позже, когда мы будем более ясно мыслить.

Но я еще не закончила эту волнительную, расставляющую все по местам беседу.

– Получается, все, что было между нами до сих пор, было притворством, чтобы заманить меня сюда? – спросила я.

Он нахмурил брови.

– Я всегда был честен с тобой, Нур, – повторил Келум мои слова.

– Сказал бы ты то же самое Ситали?

– Твой отец не позволил бы тебе поехать сюда без нее. В сумеречных землях я пытался быть к ней справедливым, но тем самым, боюсь, я дал ей ложную надежду. Завтра первым же делом я попытаюсь объяснить Ситали, что не питаю к ней романтических чувств.