Вблизи замок Ла-Мот-Руж выглядел не особенно впечатляюще. Ни стиля, ни очарования, подлинным в нем было одно название. Валери и Кардона одновременно вышли из машины. Их никто не встретил. Валери открыла застекленную дверь, и они оказались в просторном холле. Навстречу им вышла женщина средних лет, в черном платье и белом переднике.

— Господин де Ла-Мот-Руж скоро вернется, — сказала она, извинившись. — Его вызвали к больной лошади неподалеку от Питивье. Вы можете подождать в гостиной, — указала она в сторону комнаты, погруженной в темноту. — Я сейчас зажгу свет.

Вслед за экономкой девушки прошли в помещение, походившее скорее на огромную столовую, чем на гостиную.

— Зимой господин де Ла-Мот-Руж не живет в замке, — пояснила женщина. — Он живет в Питивье со своей семьей, но попросил меня вас принять. Сказал, что так удобнее.

— Спасибо.

Валери не могла понять, почему в замке встречаться «удобнее», чем в городе. Еще одна загадка, подумала она. В гостиной было промозгло и зябко, и она не без сожаления подумала о комфорте автомобиля.

В углах комнаты медленно зажглись галогеновые лампы. На стенах, словно в музее, были развешаны портреты и средневековые доспехи. Огромный дубовый стол стоял между очагом, в котором при желании можно зажарить целого быка, и стеной, украшенной «веерами» из старинных шпаг. Голый камень и потолочные балки прекрасно сочетались с ярко-красной плиткой пола. Ощущение основательности и прекрасного вкуса с лихвой искупало невзрачность фасада.

Кардона рассматривала портрет на стене, а водитель с интересом изучал поднос с бутылками на буфетной стойке.

— Там есть коньяк. Угощайтесь, — сказала экономка.

— Спасибо, мадам.

Валери засунула руки в карманы куртки, чтобы хоть немного согреться, и тут ее пальцы нащупали какой-то неизвестный предмет. К собственному удивлению она извлекла на свет кусок картона. И побледнела при виде визитной карточки, которую директор Национальной библиотеки незаметно положил ей в карман. На обратной стороне Рене Анжели написал:

Поговорите с де Ла-Мот-Ружем первая, с глазу на глаз.

Валери незаметно убрала карточку обратно в карман. У нее сильно забилось сердце. Директор не только не доверял Кардоне, он почувствовал исходящую от нее угрозу. Без веских причин он не стал бы советовать Валери держаться подальше от пресс-атташе издательства. Не без труда Валери удалось взять себя в руки. Кардона подошла к ней с самым невинным видом и, указав на выставленные доспехи, сказала:

— Это потрясающе, правда?

— Да, — выдавила из себя Валери.

Она стала вспоминать разговор в Национальной библиотеке. Что же так насторожило директора?

Что ему так не понравилось? Почему у Жан-Шарля тоже возникли подозрения?

Кардона стояла рядом с ней вся озябшая. В задумчивости она водила пальцем по красной ткани куртки. Что за игру она затеяла?

— Какой странный красный флаг, тебе не кажется? — заговорила Валери.

— Что же в нем странного? Для французских королей красный был цветом войны.

— Надо же.

Валери захотелось чего-нибудь выпить, чтобы прийти в себя и продумать план дальнейших действий. Как ей держаться, чтобы не вызвать подозрений у Кардоны? Она обратилась к водителю:

— Налить вам стаканчик?

— Спасибо, с удовольствием выпью.

Кардона подошла поближе. С самой их встречи на площади Сен-Сюльпис она не отходила от Валери ни на шаг. Всякий раз, как у Валери звонил мобильник, ее спутница расспрашивала, как дела у Морвана, что происходит в кризисном центре, о планах министерства. Может ли она быть связана с врагами Клеман-Амруша? Это казалось просто невероятным.

Валери прокручивала в голове разные предположения, но ни одно не казалось ей особенно правдоподобным, кроме разве что попытки взять ее в заложницы. К счастью, ни рукопись, ни деньги еще не появились на сцене. В такой ситуации она не могла действовать в одиночку, ей нужен был помощник, сообщник или… Валери взглянула на водителя, который в задумчивости смотрел на коньяк в своем стакане. Раньше они никогда не встречались, но он выглядел сильным и решительным. Как бы то ни было, Валери не заметила ни малейшего признака того, что шофер и Кардона могут быть в сговоре.

Мужчина отпил из стакана и почувствовал на себе пристальный взгляд Валери. Он смутился и пробормотал что-то невнятное о том, что в комнате ужасно холодно. Кардона, погруженная в свои мысли, не обращала на шофера никакого внимания.

Валери подумала, что зря оставила пистолет в сумке, которая так и лежала в машине. Глотнув коньяку, она сразу почувствовала себя лучше, ей даже удалось немного расслабиться. Кардона не должна присутствовать при первом разговоре с де Ла-Мот-Ружем. Не выпуская водителя из виду, Валери наклонилась к Кардоне и доверительно шепнула:

— Шеф хочет, чтобы я поторговалась. Понимаешь, о чем я?

— То есть вы готовы заплатить?

— Да, но Морван — известный скряга, даже если речь идет о казенных деньгах. Министр не хочет, чтобы об этом кто-то узнал. Дело очень щекотливое.

— Я все понимаю, — отозвалась Кардона.

Или она прекрасная актриса, подумала Валери, или ей абсолютно наплевать и на деньги, и на рукопись. Эта девица — настоящая загадка.

— Поэтому мне придется сначала поговорить с Адрианом де Ла-Мот-Ружем наедине.

— Да, мне тоже кажется, что будет правильнее, если ты поговоришь с ним с глазу на глаз.

Валери была обезоружена ее ответом. Экономка вошла в комнату со смущенным видом.

— К сожалению, хозяину придется усыпить животное, и он немного задержится, — произнесла она. — Приглашаю вас пройти в кухню, я приготовила вам легкую закуску.

Теперь нужно найти способ предупредить Дюрозье. Валери поинтересовалась, где здесь уборная.

— Давайте я вам дам ключ и объясню, как пройти. Тут все сложно.

Париж, берег Сены, 20:45

Прикрываясь от порывов ветра, Дюрозье и Ашиль Фауэ шли по ведущей к башне «Марс» подъездной аллее. Допрос, который Дюрозье учинил в ресторане «Липп», чуть было не закончился ссорой. К счастью, ему удалось задобрить консьержа блинчиками «фламбе» с кальвадосом и кальвадосом без блинчиков. После нескольких рюмок Ашиль расстегнул пиджак и рассказал о своей дружбе с Клеман-Амрушем.

Фауэ и Клеман-Амруш были по натуре отшельниками и людьми увлекающимися. Они встречались регулярно, дружили, поэтому террористы никак не могли манипулировать Ашилем.

Теперь Дюрозье страдал похмельем и от него несло перегаром. Ашиль был куда опытнее, однако выглядел и чувствовал себя не лучше. Они уже подходили к башне «Марс», когда Дюрозье услышал призывные звуки марша «Песнь расставания».[21]Сняв перчатку, он нажал на мобильнике кнопку «Ответ» и узнал взволнованный голос Валери.