«Вот же су-ука! — возмущался Сергей. — Как использовала Библию». Он был не слишком религиозен, но исключительное, фантастическое по своему цинизму коварство англичанки поразило бы любого, даже самого завзятого атеиста.

А теперь у нее в распоряжении атмосферный штурмовик с ракетами и лучевыми пушками.

Одолеваемый самыми невеселыми мыслями, он навестил принца. Тот лежал на широкой постели в одной из запасных спален, нежно поглаживая Джанет по голове. Та пришла в сознание, но выглядела отвратительно. Руки покрылись волдырями, лицо покраснело, словно девушка часами загорала на летнем солнце. Тусклые глаза повернулись к вошедшему и снова уставились в пространство, они едва выделялись на заплывшем лице.

Угрожающе заворчал браслет, предупреждая о радиации. Фонило не сильно, не опасно для Сергея, но если остаться здесь…

— Эдуард, скажи честно, хоть что-то из вещей перенесено сюда из вашей спальни?

— Ничего, — он на секунду замялся. — Разве что мой любимый коврик.

Как и следовало ожидать, над ковриком светило в разы сильнее, Сергей уцепил его щипцами и выкинул в коридор.

— Что еще? Думай! Не должно не остаться ни платка, ни булавки.

— Что, и драгоценности Джанет выбросить?

— Их можно не выкидывать, но необходимо несколько раз тщательно вымыть.

Принца скрутил приступ рвоты. Когда он откинулся на подушку, утирая рот полотенцем, Сергей пощупал ему лоб. Температура поднялась, хоть и не очень высокая.

— Граф… Что с нами? Канцлер раздал команды и убежал.

Сергей без приглашения сел на край кровати.

— Сестра сказала тебе, что Киенну ждет вторжение? Вот оно и началось. Пока действуют только шпионы. Вас отравили.

— Как называется яд?

— Его название — радиоактивный изотоп, тебе оно ничего не скажет. Вызывает острую лучевую болезнь. Джанет брала Библию в руки?

— Конечно. Долго листала, удивлялась — странный язык, хоть и немного понятный. Необычная закладка между страниц, металлическая.

— Потом положила на тумбочку возле себя?

— Да.

— Поэтому она подхватила больше отравы, чем ты.

В глазах принца плескалась такая тоска… Из-за девушки он явно расстроился гораздо больше, чем из-за собственного недомогания, не понимая, чем ему грозит лошадиная доза проникающего излучения.

— Что с ней будет? Серж! У нее волосы выпадают!

— Ого, всего через полтора суток. Тогда, боюсь, скоро выпадут брови и ресницы.

— А когда вырастут?!

Сергей хотел сказать «никогда», но не ответил. Только пробормотал:

— Мне очень жаль.

Изможденный принц, сотрясаемый позывами рвоты, с нездоровыми красными пятнами на бледном лице и синяками под глазами, едва походил на того сияющего юношу, что кланялся перед публикой вместе с Джанет, оба — совершенно счастливые, радостные, вдохновленные, влюбленные…

Все это отобрала и поломала бессердечная тварь.

— Как мой отец? Я могу сходить к нему?

— Он плох, не буду скрывать. Даже если не брал в руки и не открывал отравленную Библию, ему много не надо, он и так был слаб.

Эдуард вздохнул и как в ледяную воду бросился:

— Он скоро умрет?

— Если не сегодня, то в ближайшие дни. Крепись.

— Господи! И все это сотворили вы — пришельцы?!

— Да, принц. Но мы разные. Я и Хорхе на вашей стороне.

— Тем не менее… Вы — зло!

— Даже спорить с тобой не буду. Прими как факт, что мы с канцлером — наименьшее зло. И мы — единственная ваша защита против подбрасывающих отравленное Святое Писание.

Короткий, но очень нервный диалог отнял у парня остатки сил. Он откинулся на подушку.

— Держись.

— Граф, не уходи! Помоги мне встать. Я должен увидеть отца. Немедленно!

Поколебавшись секунду, Сергей подхватил принца на руки как девушку и понес к императору. Принц был не одет и завернут в ночной салатовый халат, так к главе государства нельзя входить даже родному сыну, но сейчас никто не смотрел на формальности.

Эдуард весил немного, лишь чуть тяжелее сестры, но раны у Сергея тотчас разбередились. Тем не менее, он дотащил принца до дверей новой императорской спальни.

— Я поставлю тебя на ноги. Если отец увидит сына, висящего на мне, как постиранные портки на веревке, расстроится вконец. Выдержишь?

— Да!

Сказать было проще, чем сделать.

Вцепившись в руку провожатого, Эдуард одолел порог комнаты и проделал несколько шагов, затем рухнул в кресло.

— Папа без сознания, — сказала Флоранс.

Сергей про себя чертыхнулся и поклялся порезать Люку спину на ремни за невыполнение приказа. Принцесса не только покинула сравнительно безопасное крыло лорда-канцлера, но и взяла с собой Лайзу. Та, чувствуя тревожность момента, не напрашивалась на игры и общение, примостившись у ног принцессы. Увидев хозяина, подскочила, но тут же снова легла.

Браслет показывал лишь незначительное превышение фона. Может, излучал сам император. А может, сапоги графа прихватили в спальне принца ионизированную пыль.

— Хорхе еще раз должен его осмотреть. Но… простите, Флоранс и Эдуард. Надежды нет. Приглашайте духовника. Попробуем привести Его Императорское Величество в чувство хотя бы на четверть часа, чтобы исповедовался и причастился.

— Вы привезли на Гею вашего Бога. И он допускает такое? — дрожащим от волнения голоса спросила принцесса.

— Никто Бога сюда не привозил. Вам предложили веру, понимание Бога, и вы ее приняли. Бог — нечто великое, непостижимое. Думаю, он существует объективно, веришь ты в него или нет. И Бог дарует свободу воли. В моей воле не делать дурного, а женщина, подбросившая отраву, поступает так, как считает нужным она сама, и никакой Бог ей не указ. Потому сама понесет ответственность. Давай отложим этот разговор. Я прошу тебя побеспокоиться об Эдуарде.

— Но у меня же только рвота и слабость! — возразил тот.

— Покраснение кожи, температура. Коварство радиоактивного поражения в том, что его последствия развиваются постепенно, несколько недель.

— Я тоже умру?!

— Не торопись. Сестра тебе говорила, мы ждем большой российский корабль. Хоть такое вмешательство против правил, я надеюсь их уговорить принять тебя на борт и поместить в медицинский отсек.

— Но это месяц! — воскликнула Флоранс. — Ты же говоришь о неделях.

— Хорхе сможет организовать консервативное лечение. Так появится шанс.

— А у Джанет? — голос Эдуарда дрожал.

«Он все же думает о ней… Он — хороший человек, его надо сберечь, — решил про себя Сергей. — Хотя в реальности шансы невелики, гораздо ниже, чем я пытаюсь ему внушить».