снова.

Вот, значит, где собака зарыта. Филип ждал гостей. Я отыскал на стене кнопку, открывавшую дверь в подъезд, несколько раз нажал на нее, еще раз критически оглядел свою работу, закрыл кухонную дверь, вышел в прихожую и открыл входную дверь.

По лестнице слышались звуки неуверенно приближающихся шагов. Еще прежде, чем увидел в проеме голову, я решил, что это женщина, и не ошибся. Выйдя на лестничную площадку, она нерешительно оглянулась и лишь потом заметила меня. Этого экземпляра в моей коллекции еще не было. Лет пятьдесят или больше, стройная, холеная, на плечах норковое манто.

– Добрый вечер, – вежливо поздоровался я.

Она спросила, немного испуганно:

– Вы… Вы Филип Тингли?

– Не узнаете? – кивнул я и, похоже, попал пальцем в небо.

– А как я могла вас узнать? – резко спросила она.

– Не знаю, – ухмыльнулся я. – Может, по моей статуе в парке. – Я попятился, пропуская ее. – Входите.

Чуть помявшись, незнакомка повела плечами, словно готовясь дать мне отпор, если понадобится, и вошла. Я кивком указал ей на спальню-гостиную и запер дверь. Я, конечно, не имел ни малейшего понятия, в чем дело, но отважился на выстрел в темноте.

– Позвольте вашу шубку, – вежливо предложил я. – Это, разумеется, не такое кресло, к каким вы привыкли, но других у меня нет.

Женщина вздрогнула и нервно обвела глазами комнату, затем уселась на самый краешек кресла с потрепанной, грязной обивкой и посмотрела на меня. Я никогда не считал себя красавцем, мое главное обаяние заключается скорее в духовной сфере, но, с другой стороны, я отнюдь не жаба, поэтому ее выражение меня оскорбило.

– Похоже, что-то в моей наружности вам не по вкусу, – рискнул сказать я.

Она презрительно фыркнула:

– Я же сказала вам по телефону, что никогда не была сентиментальной.

– И я тоже, – кивнул я.

– Я и не ожидала этого. – (Если бы ее дыхание коснулось края крыши, то образовались бы сосульки.) – С вашей-то наследственностью. Ни ваш отец, ни я сентиментальностью не страдали. Кстати, по словам моего брата, вы отъявленный мерзавец. Он также уверяет, что вы трус и обманщик, но в это, учитывая ваше происхождение, я не верю. Честно говоря, я считаю, что брат совершает ошибку. – Она говорила отрывисто, словно выплевывая слова. – Вот почему я пришла. Брат полагает, что вы согласитесь на его предложение, а я – нет. Я бы не согласилась, а в ваших жилах – наполовину моя кровь.

Я вертелся, как уж на сковороде, пытаясь придумать лучший план действий. Проще всего было, пожалуй, сыграть отъявленного мерзавца, к чему я и приступил, скорчив свирепую гримасу.

– Значит, он считает меня трусом? – Я выдавил недобрый смешок. – И надеется, что я приму его предложение? Нет уж, дудки! Не на такого напал!

– Сколько вы возьмете?

– Я уже говорил! Я не уступлю ни цента!

– Это глупо! – резко сказала она. – Вы тоже делаете ошибку. Глупо рассчитывать, что мой брат так легко расстанется с миллионом долларов.

– Выложит как миленький. В противном случае я ему не завидую.

– Нет. Он не согласится. – Женщина заерзала на кресле и в какой-то миг мне даже показалось, что она сейчас упадет. – Все мужчины – глупцы, – с горечью произнесла она. – Я-то думала, что со своим трезвым умом сумею сама о себе позаботиться, но мужчины разбили мои надежды в пух и прах. Нет, я не отрицаю, что у вас есть определенное право, но требовать такую сумму… просто нелепо. Согласна, то, что предлагает мой брат, тоже смехотворно. Жаль, что у меня нет собственных средств. Но вы оба просто упрямые ослы. Он так и не научился соглашаться на компромиссы, да и вы, судя по всему, тоже. Но на сей раз вам придется пойти на взаимные уступки. Вам деваться некуда.

Я гаденько ухмыльнулся и процедил:

– Он дешевый упрямец и трепло. Для достижения компромисса нужно согласие обеих сторон. Как насчет него?

Она открыла было рот, но тут же снова закрыла.

– Вот видите, – язвительно хмыкнул я. – Похоже, вы тоже сели в лужу. На что вы рассчитывали, явившись ко мне с этой болтовней? Думали сбить цену, чтобы разницу положить в карман, да? Нет уж, фокус не удастся!

– Но мне бы удалось тогда уговорить…

– Нет! – Я встал. – Вы хотите уладить дельце полюбовно. Я тоже. И он, насколько мне известно. Что ж, давайте поедем к нему вместе. Вот там и скажете нам обоим насчет компромисса. Тогда и посмотрим, чья возьмет. Поехали.

– Как, прямо сейчас? – испуганно встрепенулась она.

– Да, прямо сейчас.

Она упиралась. Она возражала. Но я был тверд как скала. Козыри были у меня на руках, и я умело пользовался ими. Когда я надел пальто, она продолжала сидеть, кусая губы. Потом решительно встала и зашагала к двери.

Когда мы спустились по лестнице и вышли на улицу, перед подъездом стояла только моя машина. Дамочка, должно быть, прикатила на такси. Я сомневался, чтобы у Филипа Тингли был собственный автомобиль, поэтому, дойдя до угла, остановил такси. Женщина забилась в самый угол. Я решил оставаться Филипом до конца и демонстративно уселся в противоположный угол, успев услышать адрес – Семидесятые улицы чуть восточнее Пятой авеню. Во время езды мы молчали, словно воды в рот набрали.

Она позволила Филипу расплатиться с водителем, что, учитывая его стесненные обстоятельства, показалось мне верхом жмотства. Перед массивной, украшенной орнаментом дверью в вестибюль она выжидательно остановилась, так что мне пришлось самому нажать на ручку и распахнуть дверь. Внутренняя дверь открылась уже сама, без моего вмешательства, и женщина прошла вперед. Я следовал по пятам. Человек в униформе закрыл дверь.

Дамочка увяла и съежилась буквально у меня на глазах. В лице – ни кровинки. Чувствовалось, что она страшно напугана.

– Мистер Джадд наверху? – спросила она слугу.

– Да, мисс Джадд.

Она провела меня наверх, в огромную комнату с камином, заставленную книгами и креслами, которые мне нравились. В одном из них сидел субъект, который мне не нравился. Когда мы вошли, он повернул голову.

– Гатри, – сдавленно сказала мисс Джадд, – я подумала, что лучше…

Увидев, как сверкнули его глаза, она прикусила язык. Такой залп уложил бы и носорога.

Я шагнул вперед и спросил у Джадда:

– Эйкен здесь?

Джадд и ухом не повел. Он обратился к сестре, словно она была кучкой грязи:

– Откуда взялся этот тип?

– О, это долгая история, – вмешался я, – но я постараюсь не затягивать. Она зашла домой к Филипу Тингли, застала в квартире меня и решила, что я – это он. – Я небрежно махнул рукой. – Перепутала. С кем не бывает?

– Она решила… –