В итоге 11 июля немцы упредили советский контрудар благодаря заранее проведенной перегруппировке сил, отбросили соединения 1-й танковой, 6-й гвардейской, 69-й армий и захватили рубеж, назначенный для развертывания

5-й гвардейской танковой армии Воронежского фронта.

В течение 11 июля соединениям 2-го танкового корпуса СС удалось продвинуться еще на 2,5 км, на узком фронте (около 4—5 км) практически прорвать последний армейский рубеж обороны Воронежского фронта и выйти к важному узлу обороны — железнодорожной станции Прохорова, которая, кроме того, являлась главной базбй снабжения 6-й гвардейской армии350. До Прохоров™ немецким войскам оставалось пройти около 2 км (положение здесь выглядело настолько критическим, что по распоряжению военного коменданта на станции начали выводить из строя объекты системы обеспечения транспортных перевозок и железнодорожные пути351). Манштейн отмечает352, что 11 июля

2-му танковому корпусу СС удалось выйти на оперативный простор, его соединения атаковали Прохоровку, а западнее форсировали реку Псел.

В полосе действий 48-го танкового корпуса до Обояни по кратчайшему расстоянию оставалось около 20 км.

Войска оперативной группы «Кемпф» прорвались к тыловому рубежу обороны Воронежского фронта и осуществили глубокий охват левого фланга 48-го стрелкового корпуса, одновременно создав опасность для фланга и тыла советских резервов, разворачивающихся в районе Прохоров™. По оценке генерала Рауса353, теперь у германского командования появилась возможность организовать взаимодействие 3-го танкового корпуса группы «Кемпф» и правофланговых соединений 4-й танковой армии. Однако поворот 3-го танкового корпуса на Прохоровское направление потребовал удлинить оборонительную завесу на восточном фланге армейской группы, что было сделано за счет сил 11-го корпуса, занявших оборону по западным берегам рек Разумная и Корень на опасно широком фронте.

С другой стороны, советское командование при планировании оборонительной операции в районе Курска основной расчет строило на непреодолимости тактической зоны обороны, что и было достигнуто в полосе Центрального фронта. Поэтому прорыв войск группы армий «Юг», достигнутый в течение 11 июля, выглядит крупным успехом противника. Маршал Жуков отмечает354, что к исходу 11 июля на участке Воронежского фронта наступил опасный кризис сражения.

Тем не менее в действительности даже овладение Прохоровой отнюдь не предоставляло немцам возможности развить местные тактические успехи до оперативного и тем более стратегического масштаба. В случае попытки развернуть соединения 2-го танкового корпуса СС в сторону флангов, на Обоянь или Корочу, их продвижение блокировали многочисленные отсечные армейские рубежи, а на расстоянии 20—30 км к северу — первый фронтовой тыловой рубеж, препятствовавший глубокому обходу Курска с востока. На этот рубеж уже выводились войска Резервного (Степного) фронта, которые оттуда угрожали флангу и тылу противника, если бы немецкое командование решило перенести направление наступления на северо-запад (на Обоянь) или юго-восток (на Корочу). По указанию Ставки Верховного Главнокомандования, для того чтобы исключить всякий риск при ведении Курской оборонительной операции, в период с 6 по 12 июля соединения 27-й армии заняли позиции в укрепленном районе на южных подступах к Курску, а три дивизии 53-й армии развернулись на фронтовом рубеже обороны по реке Сейм, прикрыв Курск со стороны Прохоровского направления355. Продвинувшись на север за реку Псел, противник получал свободу маневра в направлении на Курск, но при этом оказывался под отсечным огнем и угрозой флангового удара с рубежа реки Сейм, поэтому для наступления на Курск немцам необходимо было овладеть и этой водной преградой или прикрыться заслоном фронтом на северо-восток, ослабив свои ударные силы.

Вместе с тем отсечные позиции за тыловым армейским рубежом, а также фронтовые рубежи были в инженерном отношении подготовлены значительно хуже, чем две первые полосы армейской зоны обороны Воронежского фронта. Соответственно, командование фронта прилагало все усилия, чтобы не выпустить противника за эти пределы, попытавшись 12 июля организовать контрудар и отбросить части 2-го танкового корпуса СС от Прохоровки на юго-запад. Именно для этого фактически потребовалось привлечение сил 5-й гвардейской и 5-й гвардейской танковой армий.

С другой стороны, Воронежский фронт в оборонительной операции явно отставал от Центрального — противник здесь продолжал успешно наступать, причем для его сдерживания пришлось ввести в бой часть стратегических резервов, которые по планам Верховного главнокомандования были предназначены для будущего наступления. В связи с этим замысел Ватутина и представителя Ставки Василевского по нанесению контрудара хотя и был одо-брец Сталиным, но лишь постольку, поскольку планировалось не только остановить и отбросить немцев, но организовать переход в общее контрнаступление, для чего фронту и были выделены две резервные армии.

К вечеру И июля два танковых (18-й й 29-й) и механизированный (5-й гвардейский) корпуса 5-й гвардейской танковой армии сосредоточились у Прохоровки, насчитывая в своем составе около 44 тысяч солдат и офицеров и более 700 танков и САУ356. Соединения 5-й гвардейской армии — семь стрелковых дивизий 32-го и 33-го гвардейских корпусов, а также зенитная артиллерийская дивизия (всего около 63 тысяч человек, 1100 минометов и более 700 орудий, включая зенитные пушки357) — к вечеру 11 июля уже частью сил вступили в бой в излучине реки Псел, на стыке 1-й и 5-й гвардейской танковых армий. С их прибытием соотношение в силах и средствах на Прохоровском направлении резко изменилось в пользу Воронежского фронта.

По немецким данным, к началу операции «Цитадель» во 2-м танковом корпусе СС состояло около 73 тысяч солдат и офицеров основного состава, следовательно, к 12 июля его численность уменьшилась на несколько тысяч убитых и раненых, а по бронетехнике в корпусе к этому времени оставалось 294 боеспособных танка и САУ358. Следовательно, с учетом советских 2-го гвардейского Тацинского и