Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Скоро все покинули эту комнату и отправились по своим делам. Необходимо закрепиться здесь, установить дополнительные заряды, поставить пулеметы. Задача — удержать базу до дальнейших указаний. На поверхности тоже закипели работы. Нужно дать сигнал другим отрядам, чтобы подкрепление помогло восстановить стену, сделать прохождение по единственной дороге невозможным, оцепить местность. Оборона должна закалиться до предела. Монументальная задача: ремонт поврежденных конструкций, починка сломанных орудий, сбор оружия, строительство новых укреплений, сбор припасов.
Природа ожила после окончания войны. Высокие деревья обеспечивали укрытие от посторонних глаз или внезапных атак вражеских сил. Воздух был свежим, а птицы пели свои песни высоко на ветвях, мягко покачивающихся на ветру. Прекрасное зрелище после разрушений войны. Животные возвращаются в леса, где они свободно бродят, не опасаясь. Дует ветер. Ветер перемен.
Это конец!
“Революция — это убеждение, подкрепленное штыками.”
Наполеон I Бонапарт
Атмосфера во всей стране, а особенно в Городе-1 крайне напряженная. Чиновники ходят по мощеным улицам, их лица напряжены от беспокойства, все обсуждают недавние потрясения в стране. Последние дни часто лил дождь и вот наконец ярко засветило солнце, но это не поднимает им настроение. Над головой щебечут птицы, в воздухе пахнет свежескошенной травой.
Манчилов был своеобразным местным СМИ, ведь он активнее всех навещал соседей, обсуждал, нес на своих неутомимых устах каждый новый слух. Казалось, его служба состоит именно в этом. Опять ноги его привели к соседу Собакевину и он начал с порога:
— Друг дорогой, ты слышал? Все! Партизаны захватили оба экспортных центра! Ну ты представь! И что им не сидится? Ты посмотри вокруг, какая красота… Что будет, знаешь?
— Елки-палки! Обе? — засуетился на месте Собакевин. — Вот гады. Что теперь будет ума не приложу! Теперь, значит, и импорт встанет? Новый телевизор иностранный мне в качестве премии выделить решили. Я свою службу верно несу! Для чего тружусь? Теперь эти гады все поломать решили?! А что Градов? Что делаем?
— Так ведь разве встретишься с ним лично? Только слухи! Говорят, часть армии и даже нашей милиции на сторону врага перешла. А им премии, пенсии, квартиры мое ведомство выделяло. Зачем, спрашивается? А знаешь, что мне тут один умный человек сказал?
— Ну! — Собакевин сурово посмотрел на него.
— Вычитал один умный человек, значится, в книжках, что революции происходят при стечении двух рек: одна — граждане, а вторая — представители власти. В кабинетах и на улице, проще говоря! Будут ли среди нас предатели? А если…
— Сплюнь! Нет, возьми и сплюнь, я тебе говорю. Да где это видано, чтобы чиновник до такого опустился, чтобы с народом шашни водить! Не пройдет, нет уж.
— Найдутся и такие! На волоске вся страна, города гремят, базы «Креста» захвачены, еще пара толчков и вулкан рванет! Пойду я. Ждут, ей Богу! — после этих слов Манчилов своей нелепой походкой направился мимо верных слуг-садовников, помахивая им рукой, к особняку генерала Держиморды. А Собакевин поспешил в своих неуклюжих шлепках назад к дому, ведь остывала ванна.
Генерал Кузьма Кузьмич сидел на веранде, жевал усердно финики, а в перерывах нервно курил. На его участок, где не было места цветам, где росли лишь дубы и сосны, ступила нога Манчилова. Широченный охранник, который был на самом деле военным офицером и которого направили служить сюда, пустил его и сопроводил к своему командиру.
— Леш, ступай на пост! Нечего тут гулять. На место! — скомандовал Держиморда.
Манчилов отдышался и защебетал:
— Кузьма Кузьмич, я по делу! Что Вы знаете? Что там армия?!
— Воюет. Все на местах, — слова выходили изо рта его довольно медленно, но быстро залетали туда финиковые плоды. — Все чин по чину. Сдюжим! Что мы, кучку сепаратистов не уконтропупим? Вот еще! И не такое видали!
— Дай Бог! Но что же говорят Ваши коллеги… Сослуживцы, вернее!
— Не говорят, а докладывают! Так правильно. Говорят бабки на базаре! Докладывают, что враг занял экспортные центры. Города стараются держать под контролем. Передают революционеров в руки органам правопорядка. Тюрем уже на них не хватает. Как кролики, верно! Расплодились повсюду… Сейчас войска наступают на захваченные территории. Вчера город освободили под Псковом. Да нет! Два города! У меня не пройдет такое!
— А что, если партизаны соберутся да на Москву двинут, и к нам заглянут? А что президент, слышали что-то? К нему ведь сейчас так просто не попасть нашему брату. Занят…
— Ну Вы, право слово, паникер. Градов занят государственными делами, да и правильно! Чего ему мешать. Мои бойцы несут службу, всем все объяснили, кого надо уже наградили. Кого-то посмертно. Герои! Придет и Крест сюда, тоннели прочистят, как трубочист, и придут! Всем достанется! А будете сейчас не работать, а клуши бить, так и вам сполна достанется!
— И верно, пойду я. В ведомство съезжу. Только страшно нынче в Москву заезжать. Но приходится, тяжкая у нас работа, да уж! — Манилов скорчил очень грустное лицо и развел руками. Театральная игра была такая, что можно было и поверить его бесконечной усталости. Да он и сам верил.
Алексей убежал по дорожке к своему дому. Думал, что государство и порядок, может, и правда под контролем, пока такие доблестные генералы не дремлют. И право, таких Держиморд в государстве было много.
Вдруг, откуда ни возьмись черный внедорожник выскочил на дорогу и сбил толстенького гражданина в клетчатом костюмчике, повалил как кеглю. Тут же автомобиль врезался в живую изгородь, сдал назад и снова устремился вперед по дороге. И вот еще один человек подвернулся под колеса. Удар. Из окна авто послышался крик: «Врешь, не уйдешь! Всех вас вытравим!». Машина поддала газу и рванула вперед, снесла шлагбаум и устремились через поле вдаль. Из окна загрохотала пальба из пистолета. Водителем был Ноздрин Павел Павлович. И это был не обычный пьяный загул. Нет, безусловно, он был пьян, но к этим действиям с летальным исходом привел его не только виски, но и мысль о главном — о его месте в новом мире. Он решил, что дело старой власти кончено, и настала пора найти новых друзей. Городская служба охрана начала стрельбу только в самый последний момент, ведь номера этого авто были им знакомы, отчего поначалу они растерялись.
В это же самое время Градов сидел в своем кабинете. Ему постоянно звонили. Он был взъерошен, потерян, зол.
— Дуня! Принеси валокордин! И побыстрее, — крикнул он своей помощнице, стремясь, чтобы
