Айсла заколотила по нему кулаком, и костяшки сразу же окрасились кровью. Но Айсла все продолжала лупить, снова и снова, пока не ободрала пульсирующую болью руку.

Наконец Оро накрыл ее ладонью, заставляя остановиться.

– Оракул не услышит. В ближайшее время она больше не проснется.

Пальцы Айслы еще мгновение прижимались ко льду, затем она их отдернула и повернулась к Оро. Он тоже хранил секреты. Оракул это подтвердила.

Вот тебе и «выложить все тайны».

Ложь и лжецы… не его ли оракул имела в виду?

Или кого-то еще?

И кто же из шести правителей погибнет? Айсла осталась разочарована, испугана… Однако информация, которую она получила от оракула, была бесценна.

– Сколько еще на острове Луны подходящих мест? – спросила Айсла едва ли не шепотом.

Оракул предупредила, что ее тайна окажется раскрыта. Нужно поскорее найти Сердце, пока этого не случилось. Пока от острова не остались только руины и скалы.

– Три.

Три… Айсла выдохнула и прислонилась к глыбе льда, обмякнув от облегчения. Накидка не давала замерзнуть, и Айсла бережно прижала окровавленные костяшки к ткани.

– Три, – повторила она. – Проверим их сегодня?

Оро бросил взгляд на небо.

– Нет, – произнес он тихо. – У нас… у меня нет времени. К одному месту легче добраться, чем к другим. И ради нашего общего блага давай надеяться, что Сердце находится именно там.

Айсла кивнула, пусть и стиснула зубы от разочарования. Она хотела найти Сердце той же ночью, как можно скорее, чтобы снять проклятия, освободить свой народ и получить силу прежде, чем слова оракула сбудутся. Прежде, чем секрет станет всем известен и сделает ее мишенью для исполнения остальной части пророчества.

– Завтра? – спросила Айсла, плотнее кутаясь в накидку.

– Завтра, – согласился Оро.

Глава 37. Лужа

Позже той ночью Айсла стояла посреди своей комнаты, держа звездный жезл.

Еще до начала Столетнего турнира она пообещала себе, что не станет использовать реликвию и наблюдать за домом. Отчасти Айсла боялась, что будет так сильно скучать по Новоземью Диких, что примет опрометчивое решение, бросит игру и унесется прочь.

Теперь так многое изменилось. Айсла уже не была той девушкой, что явилась на остров два месяца назад.

Раньше она без присмотра даже не разговаривала с мужчиной дольше считаных минут. Теперь же мужчина ощупал ее тело сверху донизу.

Раньше она думала, что в присутствии правителей будет вся трепетать. Теперь же побеждала их в испытаниях. Угрожала им. Даже спасла короля.

Раньше она считала неправильным желать чего-либо, кроме как разрушить проклятия, наложенные на нее и ее народ.

Теперь же хотела всего.

Айсла начертила звездную лужу, почти надеясь, что при виде королевства и ее народа прежнее «я» вернется на место.

Края задрожали, оживая, – пролитые чернила и бриллианты. Звезды померкли, окрашиваясь разными цветами, оттенки быстро расплывались и менялись на ее глазах. А потом рассеялись, открывая ей диких.

Кровь отлила от лица. Стук сердца, выводящего рваный ритм в груди, вытеснил все звуки.

Их больше не было.

Леса сровняли с землей. Дворец оказался почти разрушен. Деревни опустели.

Наверняка это уловка – иллюзия.

Рука Айслы дрожала, когда она коснулась звездного жезла, направляя фокус в другое место. Краски снова заколыхались, пока не открыли ей женщину, распростертую на том, что осталось от лесной травы. Загорелая кожа затвердела, став древесной корой. Пряди волос превратились в лозы. Одна ладонь уже вросла корнями в землю.

Это была Терра.

Айсла перестала дышать.

Ее опекуншу забирала природа, точно так же, как Старицу. Первые признаки смерти дикой. Нутро свело, во рту пересохло, перед глазами все затуманилось…

Айсла уже собиралась прыгнуть, отправиться к Терре, но заставила себя замереть.

Она ничего не могла поделать. Айсла не владела магией. Чтобы обратить вспять смерть дикой, требовались бесконечные силы и чары.

А в ее королевстве подобное наперечёт.

Терра… учитель боевых искусств, самый близкий ей человек во всем мире. Та, кто научил Айслу всему, что она знала.

Рядом с Террой на коленях стояла Поппи – и наносила эликсир, который должен замедлить переход. Но это все равно бы ее не спасло. Не спасло бы их королевство.

– Я тянусь рукой в землю, говорю с древами, – произнесла Терра таким слабым голосом, какого Айсла никогда не ожидала услышать. – Но земля в моей ладони мертва.

Поппи обхватила пальцы Терры, те немногие, что еще оставались подвижными.

– Еще есть время, – сказала она. – Наша птичка все еще за нас борется.

Терра лишь закрыла глаза.

– Сколько еще нас таких? – спросила она.

– Почти все, – ответила Поппи.

Айсла думала, что ее народ останется таким, каким она его покинула. За время ее правления дикие ослабевали, но это происходило постепенно.

Как такое возможно?

Королевство слишком долго жило без силы. Земля требовала свое. Забирала могущественных диких одну за другой.

Снятие проклятия с Айслы и ее народа их уже не спасет. Для королевства диких все зашло слишком далеко. Не помогли бы даже способности, с которыми Айсла должна была родиться. Не когда с каждым новым поколением правительниц они все слабели.

Чтобы спасти всех, Айсле нужно было много больше – больше, чем могла дать одна королева.

По щекам потекли слезы, и Айсла вспомнила приз. Тому единственному, кто снимет проклятия, суждено заполучить неизмеримые силы – большую власть, чем когда-либо видели королевства. Такую, что способна спасти диких. Такую, что способна спасти Терру. Весь Столетний турнир Айсла была сосредоточена на том, чтобы не проиграть.

Теперь она знала, что должна победить.

Айсла чувствовала, что ее вот-вот вырвет. Она плакала так долго, что в теле буквально не осталось жидкости.

– Что случилось? – произнес Оро на удивление мягко, когда Айсла обнаружила его расхаживающим по комнате в замке главного острова. – Мы же виделись всего пару часов назад, – добавил он в замешательстве, в гневе, бормоча слова так, будто говорил сам с собой.

Наверняка ее выдали опухшие глаза. Айсла не ответила на вопрос.

– Предложение все еще в силе?

Оро понял, что она имела в виду их беседу в пещере. И, к облегчению Айслы, он кивнул.

По ее щеке скатилась слеза.

– Я могу тебе доверять? – спросила Айсла.

Оро уставился на нее пристальным взглядом.

– Да. Я никогда тебе не лгал, Айсла. Ни разу.

Она надеялась, что это правда. Желудок словно выворачивался наизнанку. Узнай Селеста, что Айсла добровольно поделилась своим величайшим секретом с королем, она пришла бы в ярость. Но стелларианка бы все поняла.

У Айслы больше нет выбора.

Оро оказался прямо перед ней. Коснулся ладонью ее лба. Нахмурился. Неужели думал, что она больна? Оро быстро, бесстрастно оглядел все ее тело, выискивая повреждения. Решил, что она ранена?

Жаль, но нет. Физическая боль принесла бы куда меньше мучений.

Айсла не могла поверить, что собирается выдать Оро свой секрет. Она закрыла глаза, не в силах на него смотреть. Все ее тело, каждую кость, вену, мышцу, клеточку кожи сводило, они вопили ей: нельзя.

«Твой величайший секрет – твоя самая большая слабость. Ты никогда не должна его раскрывать». Правило было для Айслы как любимое одеяло. Она усвоила его прежде всего. Из него происходили все остальные уроки. Из-за бессилия она должна была учиться сражаться. Из-за бессилия должна прятаться в четырех стенах. Из-за бессилия не могла ни с кем видеться.

Из-за бессилия не оправдала ожиданий.

Из-за бессилия вынуждена следовать правилам.

Из-за бессилия ей пришлось переложить правление на плечи Терры и Поппи.

Из-за бессилия ей необходимо пережить турнир, лгать, изворачиваться, красть и убивать.

Нет. Она заставила себя открыть глаза. Заставила себя, глядя прямо в лицо королю, произнести слова, на которых строила всю свою жизнь – основу всего.

– Я родилась без сил.

Вот и все. Слова сорвались с губ. Птички выпорхнули наружу. Их клетка распахнулась.