10 октября 1647 года

Москва, Теремный дворец

Заглянувший к сестрам государь по очереди обнял Анну, Ирину и Татьяну, а затем и их веселую подружку Марию.

Боярышня Милославская, равно как и царевны, прижалась к щеке Алексея Михайловича щекой и отошла с поклоном. И хотя при ее виде в душе государя сразу разливалось томительное тепло, а губы начинали пересыхать воспоминанием о минувших поцелуях, сделать паренек ничего не мог. Люди, люди кругом… Сестры, охрана.

Потому-то девицы и считались на женской половине дворца не утратившими чести, что здесь даже царь всея Руси зашалить никак не мог. Пару раз ему повезло, когда повод уважительный случался: прощание али шутка. Но просто так при встрече с боярышней целоваться… Они ведь даже не обручены!

– Прими мое сочувствие, Алексей Михайлович, – словно услышав его мысли, потупила взор девица. – До нас дошла весть, что Боярская дума сослала твою невесту. Понимаю, сколь тяжело тебе перенести сию разлуку.

– Сорок дней прошло, Мария, – тихо ответил юный государь. – Даже по покойнику траур после сего срока снимается. Дума сказывает, мне нужна супруга. Такова государственная необходимость.

– Стало быть, снова случатся невестины смотрины? – подняла взор боярышня.

– Смотрины не нужны. Самую желанную я уже нашел.

– Это кого? – шепотом поинтересовалась Мария.

– Тебя… – так же тихо ответил Алексей Михайлович. – Пойдешь за меня замуж, любимая?

– Не пойду, – покачала головой из стороны в сторону девица.

– Как? Почему?! – растерялся паренек. – Ты же сказывала, что любишь!

– Нехорошо как-то выйдет, Алексей Михайлович. Так получится, что счастье свое мы на горести невесты твоей сосланной, Евфимии, построим. Не по-доброму выйдет.

– Что же мне теперь, всю жизнь холостяком провести?! – развел руками царь.

– Почему?

– Так по мысли твоей, кого мне в жены ни выберут, любая на месте Евфимии окажется и на ее горестях возвысится. Вот и выходит, что вовсе мне жениться теперича нельзя!

– Ну… – повела плечами боярышня. – Это ты, Алексей Михайлович, знамо… перегибаешь…

– Выходит, можно? – улыбнулся юный государь.

– Пожалуй что, и можно… – неуверенно согласилась девица.

– А ты замуж за меня пойдешь?

– Не знаю, право, – покачала головой Мария. – Сомнительно сие. Сможем ли жить душа в душу, в счастии и благополучии?

– Да почему же не сможем?! – возмутился государь. – Разве меж нами хоть единая размолвка за минувшие дни случалась?

– Так ведь встречаемся редко и токмо по радостным поводам. А супружество – это не только веселье. Мужу с женой и горестями, и тяготами делиться приходится. Сможем ли мы сей крест вынести? Не рассоримся ли?

– Чем же я тебе не угодил, Мария, что ты меня в сем подозреваешь?

– Третий раз проси! – не выдержала Анна, вместе с сестрами подслушавшая разговор. – По русскому обычаю, коли чего всерьез желаешь, три раза кланяться положено!

Юный царь покосился на старшую из сестер, затем опустился на колено перед Марией и взял ее за руку:

– Драгоценная моя Мария Ильинишна! Видит бог, никогда в жизни своей не любил я никого так же сильно и искренне, как тебя, и любить, вестимо, не смогу! Посему спрашиваю тебя, моя единственная, моя ненаглядная, моя желанная. Пойдешь ли ты за меня замуж, душа моя Мария?

– Конечно пойду, любый мой, желанный! – опустилась перед ним на колени девица. – Нечто ты, мой ненаглядный, хоть на миг в этом сомневался?

Она обняла царя всея Руси и крепко его поцеловала.

Алексей Михайлович облегченно перевел дух, перекрестился и поднялся, удерживая избранницу за руку.

– Тогда пойдем?

– Куда?

– Как полагается, в покои царицы!

– А может, не нужно?! – мотнула головой невеста. – Можно я с сестрами твоими останусь? Нам с ними хорошо. Верно, девицы?

– Да, да! – подхватили ее просьбу царевны и подбежали к ним, окружили. – Оставь ее с нами! Алексей, не забирай!

– Не знаю… Вроде как не по обычаю.

– Все по обычаю! – тут же ответила Мария. – Я ведь переехала в твой дом, разве нет?

– Наверное, да, – признал государь.

– Значит, можно! – подала голос Татьяна. – Я хочу ее в бирюльки обыграть! Она все время выигрывает, так нечестно!

– Бирюльки? – вскинул брови Алексей Михайлович.

– Мы каждый день перед сном играем, – ответила за всех Мария. – Но я не всегда выигрываю. Ирина с палочками куда ловчее.

– Танечка тоже зря прибедняется, – мстительно добавила Анна.

– Да будет так! – решил государь всея Руси и снова крепко обнял свою невесту. – До свадьбы ты останешься здесь.

* * *

Выбор государя Дума приняла не сразу. Не то чтобы кто-то пытался его отвергнуть, но поначалу бояре пожелали вернуться к привычному обычаю. Сиречь: провести новые смотрины и выбрать Марию на них законным образом.

Однако тут же стало ясно, что боярышня Милославская отбора в невесты не пройдет – ни по возрасту, ни по облику. Старая дева с не самым изящным телом и множеством изъянов – родинками, грубыми руками, неправильными чертами лица – для конкурса явно не годилась. Монашкам и повитухам ведь всего потаенного не рассказать, и глаза на «старуху» закрыть не прикажешь. А коли невесту мимо них откровенно проводить, к чему вообще сия затея? Шила ведь в мешке не утаить!

По счастью, осмотр царской избранницы лекарями показал, что, несмотря на возраст, в остальном девица здорова и к деторождению пригодна. После чего Дума, патриарх и государь пришли к общему согласию на условиях полной скромности: смотрины не проводить, однако же и торжественного обручения тоже не устраивать. Посему пятого ноября раб Божий Алексей и раба Божия Мария скромно обменялись кольцами в церкви Спаса за золотой решеткой, что стоит на гульбище Теремного дворца. Без какого-либо празднества и вдали от посторонних глаз.

Теперь их чувствам надлежало пройти должное испытание временем и столкновением характеров… Впрочем, все сии искушения ограничились желанием боярышни Марии вывести царевен на торг, повеселиться: посмотреть скоморохов, покататься с огромной горки, покачаться на качелях, покрутиться на гигантских шагах…

Няньки и прочие царедворцы стояли горой против подобного позора. Самые знатные женщины державы – и вдруг окажутся среди простых смердов! Да еще в самой гуще осуждаемой православной верой еретической потехи! Однако юные царевны, наслушавшись подружки, рвались на волю, словно соколицы из клетки, так что их свита даже сторожила выходы и постоянно жаловалась на смутьянку в Думу и самому государю.

Но Алексею Михайловичу очень быстро удалось усмирить бунтарок. Его сестры согласились не покидать Кремля в Москве – в обмен на увеселительные поездки в село Коломенское, в котором государь успел отстроить новый дворец сказочного вида[26]. Там были горки, качели, скачки, снежные крепости и прочие развлечения. В столице же царевны посвящали себя токмо молитвам и учебе.