Из сумки, которую она носила с собой все эти дни, на улицах города, и в горах, и на зеленом склоне, где погиб ее отец, Эстер достает металлический цилиндр с прахом. С усилием отвинчивает крышку. Теплый ветер овевает бетонные плиты, он налетает порывами, принося гнусавые звуки музыки, кажется, это все тот же голос Билли Холидэй, который пел «Solitude» у Мессинского пролива. Но нет, наверно, это что-то другое. Ночной ветер подхватил прах, высыпавшийся из металлической банки, рассеял его над морем. Порыв швыряет горсть праха в лицо Эстер, слепит глаза, осыпает волосы. Банка опустела, и Эстер бросает ее подальше в море; на всплеск оборачиваются рыбаки. Она закрывает сумку, уходит вдоль дамбы, перепрыгивая с плиты на плиту. Потом идет по набережной. Огромную усталость чувствует она и огромный покой. Летучие мыши кружат вокруг фонарей.