наблюдая, как горькие слёзы падают сквозь пальцы на бархат юбки, делая его ещё темнее, я снова вспомнил то чувство. То желание убивать, калечить и рушить всё, что попадётся на пути ради дорогого человека. Мне захотелось схватить Уизли за его цыплячью шею, вырвать его длинный язык, размозжить тупую рыжую голову о каменный пол. Я чувствовал, как кровь закипает в венах. Сколько я погубил людей из-за любви к Анне? Чего только стоит смерть невинного дяди Соломона. Этот грех мне не искупить никогда. Когда я люблю, я совершаю неоправданные поступки. Когда я люблю, я не вижу перед собой никаких препятствий, ослеплённый желанием. Страстью. Местью. Ревностью. Мне надо исчезнуть, чтобы больше никому не причинять зла. Чтобы не доставлять ещё больше бед Амелии.

Я решительно повернулся к ней, мягко дотрагиваясь до вздымающегося плеча. Она неохотно оторвала ладони от лица и посмотрела своими красными заплаканными глазами сквозь запотевшие стёкла очков прямо в душу. Мерлин, я готов убить за её слёзы. Еле держа себя в руках от гнева, я натянул улыбку и, не придумав ничего лучше, заправил мокрую прядь её волос за ухо — настолько нежно, насколько умел. Она недоумённо наблюдала, как я встал, готовый уйти. Вдруг вспомнил кое-что и, выудив из кармана брюк её заколку, быстро вложил ей в руки, пока она ничего не сообразила, и спешно ушёл, не забрав свой пиджак. Ей не стоит связываться с таким монстром, как я.

Я ураганом ворвался в гостиную Пуффендуя, где всё ещё царил хаос — никто ничего не понимал, кое-кто разошёлся по комнатам, а кто-то всё ещё сидел и чего-то ждал. Я не обратил внимания ни на Натсай с Поппи, что-то жужжащих мне на ухо, ни на Уизли, столбом стоящего посреди гостиной, ни на Оминиса, в кои-то веки сохраняющего гробовое молчание. Просто схватил Саманту за руку и потянул за собой, а она и не сопротивлялась — послушно семенила следом, спотыкаясь на лестнице.

Уже у Когтеврана я остановился, блуждая взглядом по её лицу, полупрозрачной блузке, спускаясь ниже к юбке, откуда выглядывали красивые коленки. «Ничего не чувствую, чёрт побери!» Закрыл глаза, пытаясь представить самые откровенные сцены с её участием, на которые только было способно моё воображение, но снова ничего. Она шумно дышала мне в ухо, и от этого было неловко и как-то неестественно мерзко. Всё не так, как было тогда, в пещере или Крипте. Я с отчаянием ударил ладонью о стену, понимая, что мои догадки были верны. Я влюблён, и это уже не исправить. Значит, остаётся одно.

— Ты спрашивала меня, какой мой любимый запах. Так вот, я люблю лимоны. Прости меня, Сэм, — и я, ни разу не подняв на неё глаз, развернулся и быстро ушёл, как нашкодивший ребёнок. Как настоящий чёртов трус.

До отбоя оставалось ещё десять минут, так что я со всех ног бросился в кабинет Матильды Уизли. Дай Мерлин, чтобы она сидела там, как сидит обычно допоздна.

Предварительно не постучав в дверь, я залетел в кабинет. Профессор подняла на меня отсутствующий взгляд и даже ничего не спросила, ладонью указывая на стул напротив. Я остался стоять, только опёрся руками о гладкую столешницу, чтобы не свалиться от вскруживших голову эмоций.

— Профессор, я хочу перевестись в Ильверморни. {?}[Школа магии в Северной Америке]

Комментарий к 15. Горсть каштанов

Буду рада, если прочтёте отдельно полное стихотворение Себастьяна: https://ficbook.net/readfic/01898e53-e6dc-7e15-8943-31f45f0f1bc0

Ваши «жду продолжения», лайки и комментарии невероятно мотивируют, спасибо!:3

========== 16. Душа моя ==========

Комментарий к 16. Душа моя

Очень ответственная для меня глава из-за ОМП

Марсель — Туда где

Иван Дорн — Целовать другого

Дипинс — Этажи

Приятного чтения

1888 г.

— Вы уже достаточно взрослые, юные леди, поэтому мы решили провести важную для вашего будущего воспитательную беседу, — миссис Морган, наша главная воспитательница, повела рукой, давая нам всем знак присаживаться, и сама со скрежетом отодвинула свой стул.

Большинству из присутствующих уже исполнилось четырнадцать, но мне и моей подруге Асе было по тринадцать, так что мы сразу почувствовали себя неуютно, догадываясь, что намечается беседа на щепетильную тему. После того, как все девочки успокоились, миссис Морган продолжила:

— Как вы знаете, вы достигли того возраста, когда уже можно и нужно, — она интонацией подчеркнула последнее слово, — задумываться о замужестве.

Я неловко переглянулась с Асей, обмениваясь с ней багрянцем на щеках. По залу прошёлся еле слышный нервный смешок, из-за которого вторая воспитательница топнула ногой. Да она и сама покраснела до мочек ушей, ведь была немногим старше нас.

— Перед выпуском мы с остальными воспитателями и педагогами позаботимся о том, чтобы каждой из вас досталась подходящая партия, а пока вы должны кое-что для себя уяснить, — она грузно поднялась из-за стола, завела руки за спину и стала прохаживаться вдоль рядов, пока мы все вжимали головы в плечи, боясь поднять на неё глаза.

— Запомните раз и навсегда, девушки: приличная леди никогда, я подчёркиваю — ни-ког-да не допустит вольностей в свою сторону, — миссис Морган сделала паузу, обводя всех нас своим строгим взглядом, а затем продолжила:

— Если же так случилось, что молодой человек переступил черту в вашем, кхм, общении, — в её взгляде сквозило неприкрытое презрение, — значит, это ваша оплошность, — она поправила и без того безупречную осанку и жеманно пригладила собранные в старческий пучок волосы. — Ни один уважающий себя мужчина не возьмёт замуж падшую женщину.

При последних словах почти все девочки ахнули, округлив глаза и прикрыв рты ладонями. «Падшая женщина» — самое грязное, что можно было услышать из уст миссис Морган, а значит, тема действительно серьёзная и важная.

— Простите, — Ася решительно подняла руку, всё ещё не избавившись от горящего румянца на щеках, — что вы подразумеваете под «падшей женщиной»?

Я в ужасе схватилась за поднятую руку подруги, молясь всем богам, чтобы миссис Морган не заметила её. Но к моему ужасу, она вальяжно развернулась и посмотрела в нашу сторону. Затем удивлённо и манерно вскинула брови, и елейная ухмылка окрасила её напомаженные алые губы.

— Во-первых, мисс, соизвольте встать, когда задаёте вопрос, — Ася тут же подскочила с места, приглаживая складки на школьной юбке. — Во-вторых, я много раз вам объясняла, что падшая женщина — это та, которая допускает в свою сторону вольности и всякого рода похабные выходки, — воспитательница гордо вскинула подбородок и, почти плывя, приблизилась к Асе.

— Когда вы ведёте себя развязно, когда поправляете сползшие