«Потому, что многие в конторе, в которой когда-то служил я, считают иначе».

– Остальной мир может не разделять ваших взглядов.

– Мил меняйса, – мягко возразил Ли. – Да она и долзен меняйса.

– А что вы думаете об академиях?

Лицо китайца потемнело.

– Когда-нибудь – моя надейса, осень сколо, – люди стыдиса академия. Стыдиса, как конслагеля Втолая миловая.

– Полностью с вами согласен, – сказал Купер. – И не считайте меня врагом. Я сам анормальный.

– Моя уже понимай. Длузя Шеннон много анолмальный, посьти все.

– А вы не боитесь, что ваших детей заставят пройти тест на анормальность?

– Зизнь в Сяйна-таун есть как плохо, так и халасо. Халасо, сто плавительство не подозлевай наша дети способности.

– Как такое возможно?

– Наша зенщин ложай за гланиса или звать местный повивальный бабка. У бабка, конесно, нет лекалства, как в клиника, но тут нисего не поделай, плиходиса лисковать.

Аналитики ДАР давно подозревали, что в общинах эмигрантов растет ощутимое количество анормальных, о которых никому не известно, но сиюминутные проблемы вечно отвлекали департамент от исследования этих вопросов. Эмигрантские общины редко создавали проблемы, потому их в основном не принимали во внимание.

Игра детей меж тем изменилась. Маленькая девочка, крутанувшись вокруг своей оси, закрыла глаза и начала в малейших деталях отвечать на вопросы обо всем, что было в комнате: о количестве пуговиц на платье Элис, о расположении предметов… И тут Купера осенило. Оказывается, прямо под самым носом агентов ДАР вызревает целое поколение анормальных, и никто о них не подозревает, никто их не тестирует, никто их не отслеживает. Возможный ущерб от их будущей деятельности представлялся грандиозным.

«Следует ли позвонить Питерсу и рассказать о происходящем?»

– Моя так пливыкай к Сяйна-таун, дазе думай забыла, какие полядки в остальном миле. – Ли улыбнулся. – Ну лазве они не плекласный? Дети, котолым с лоздений внусай, сто они монстлы? Лазве не плекласный?

– Да, – согласился Купер. – Они прекрасны.

Вскоре «вечеринка с играми» подошла к концу, родители собрали своих отпрысков и, пожелав всем доброй ночи, отбыли. Лиза провела Купера и Шеннон в комнатенку со стенами, выкрашенными пастельными тонами и увешанными постерами из мультфильмов Диснея. На ночном столике рядом с единственной кроватью светилась лампа в виде слона.

– Это комната Элис, – извиняющимся тоном сообщила Лиза. – Элис будет сегодня спать с нами. Сожалею, но гостевой комнаты у нас нет.

Купер украдкой взглянул на Шеннон, но та, ничем не выказав неудовольствия, лишь смахнула со щеки прядь волос.

– Нам вполне подходит, – уверенно заявил Купер.

Хозяйка ненадолго вышла и, вернувшись, положила на кровать спальный мешок и подушку:

– Надеюсь, вам будет удобно.

– Нам здесь очень нравится. – Сделав паузу, Купер добавил: – Огромное спасибо, что приютили нас.

– Друг Шеннон – наш друг. Приходите в гости в любое время.

Лиза подошла к Шеннон и обняла. Купер думал, что она будет колебаться, выбирая, пожать ли ему руку или тоже обнять, но Лиза не раздумывая обвила руками и его. Затем вышла из комнатки и плотно затворила за собой дверь.

Шеннон, демонстративно засунув руки в карманы, спросила:

– Так что?

– Я на полу.

– Спасибо.

Отвернувшись к стене, Купер снял ботинки и носки, расстегнул рубашку. Брюки он решил не снимать. Позади зашуршала ткань, и вдруг представилось, как Шеннон стягивает через голову блузку, представился ее бюст в лифчике.

«Что это на тебя вдруг нашло, агент Купер?»

Приписав подобную реакцию долгому дню, в течение которого в кровь выбрасывалось огромное количество адреналина, он залез в спальный мешок и потер глаза. Через секунду щелкнул выключатель на лампе в виде слона и комната погрузилась во тьму, а на стенах и потолке проявились звезды, нарисованные светящейся краской.

– Доброй ночи, Купер.

– Доброй ночи.

Купер заложил руки за голову. Он был уже не в том возрасте, чтобы спать на полу, но сейчас слишком устал, чтобы беспокоиться из-за этого, и потому просто лежал, глядя на звезды и вспоминая счастливые лица играющих детей.

Своих детей в последний раз Купер видел полгода назад. Целых полгода, в течение которых он изображал другого человека, хотя на самом деле вел бой за ту жизнь, которую так любил и ценил.

И вдруг он понял: все, что делал, он делал ради детей. Даже прежде, чем они родились. Прежде, чем встретил Натали.

«Мир меняется, – сказал Ли. – Да он и должен меняться».

Купер горячо надеялся на то, что китаец прав.

Чернокожий поджидал их у входа.

Широченные плечи, бугристые мышцы под приличным слоем жира; в спортивном зале он не тренировался, поскольку и без того поднимал тяжести. Самым подходящим местом для него был бы портовый док, где бы он работал грузчиком.

– Что за черт?! – выплюнул черный в лица поднимавшимся по ступенькам Куперу и Шеннон.

– У тебя проблемы?

– Ты заплатил за мое удостоверение личности. Большим человеком стать пыжишься? Думаешь, меня знаешь? – Чернокожий анормал презрительно покачал головой. – Ты меня не знаешь.

– Не знаю, и ладно. – Купер попытался пройти мимо, но здоровяк мертвой хваткой впился ему в руку:

– Я задал тебе вопрос.

Купер глянул на руку здоровяка:

«Отклониться в сторону, ударить правым локтем в солнечное сплетение, затем коленом между ног. Хорошенькое дельце намечается. Помог, называется!»

– Я всего лишь иду своей дорогой.

Что-то в голосе Купера заставило черного заколебаться, и тот ослабил хватку. Потирая бицепс, Купер прошел мимо.

– Я тебя ни о чем не просил. И ничего тебе не должен.

Купер обернулся:

– Еще как должен, засранец. Должен мне шесть месяцев своей жизни. И слова, которые ты ищешь у себя в головенке, но никак не находишь, звучат «большое спасибо».

Скрестив на груди руки, чернокожий воззрился на Купера:

– Я не чей-нибудь раб. Не Шнейдера и не твой.

– Браво, – бросил Купер. – Поздравляю, ты остров, торчишь сам по себе.

– А?

– Устал я от таких, как ты. Шнейдер без всякой реальной причины забрал шесть месяцев твоей жизни, а ты лишь щелкнул зубами и согласился. Ладно, выбор, конечно, твой. Но затем добрый ангел взял и выкупил твое время. И какая мысль первой возникла у тебя по этому поводу? Он хочет от тебя чего-то! И в головенке у тебя даже не укладывается, что этот ангел – такой же, как и ты, анормал. Которому просто не нравится, когда с подобными ему обращаются недолжным образом.