Лили положила на бюро лист бумаги и стала записывать все, что необходимо сделать, радуясь возможности отвлечься от мыслей о Нэше. Она покинула его меньше суток назад, но уже скучала по сердитому подтруниванию и сдержанной улыбке.

Миссис Доудинг на пару часов выделила в помощь Лили двух лакеев. Несмотря на их уверения, что ей следует только распоряжаться, Лили собрала в ящик книги и вытерла пыль с опустевших полок.

– Давайте передвинем диван к другой стене, – попросила Лили. – Хочу освободить место перед окнами для мольберта.

Крепкие молодые лакеи поспешили выполнить указание, даже слишком усердно. Лили наградила их благодарной улыбкой, наклонила голову и оглядела перестановку.

Неплохо. Комната меньше стала напоминать помпезную библиотеку и больше… саму Фиону.

– Что ты здесь делаешь?

Лили повернулась на знакомый голос и порывисто обняла подругу.

– Софи! Пытаюсь превратить эту комнату в студию Фионы.

Они не виделись всего пару недель, но столько всего случилось!

– Я так рада тебя видеть! – сказала Софи и обняла ее так, словно они не виделись целую вечность.

– Ты можешь заговорить и по-другому, когда я подключу тебя к работе, – поддразнила ее Лили.

Она отошла на шаг, оглядывая Софи с ног до головы. Как обычно, та была воплощением грации и элегантности. Она была в простом бледно-голубом платье, а золотистые волосы прекрасно уложены изящным узлом. Но темные круги под глазами предполагали, что не все так гладко.

Лили поблагодарила лакеев и сказала, что они смогут вернуться к работе позже.

– Как твоя семья? – спросила она Софи. Я думала, ты еще не вернулась в Лондон.

– Мы вернулись несколько дней назад. Я приходила сюда, надеясь застать вас обеих, а вместо этого обнаружила вот это.

Она вытащила из ридикюля сложенную записку.

Лили тут же ее узнала – это была ее записка Фионе.

– Как ты…

– Я вспомнила, что забыла в этой комнате свой дневник, когда мы собирались здесь втроем, работая над «Реваншем дебютантки».

– Ты его нашла? – встревоженно спросила Лили. Она была бы в ужасе, если бы пропал ее собственный дневник.

– Да, – ответила Софи. – Он лежал на бюро, где я его оставила. А твоя записка – рядом с ним.

Лили кивнула. Наверное, туда ее положила миссис Доудинг.

– Ты ее прочла?

– Да, – смутилась Софи. – Я ведь узнала твой почерк. И страшно за тебя волновалась. Записка развеяла некоторые страхи, но возникли новые. Куда ты запропастилась на целые две недели?

Лили взяла Софи под руку и повела к дивану.

– Усаживайся поудобнее. Рассказ будет долгим.

И Лили начала рассказывать – как ударилось головой и очнулась в доме Нэша, как нашла родную мать и как пропала Дилайла. Она без утайки поведала почти обо всем.

Обо всем, за исключением того, что было еще слишком болезненно и свежо, чтобы быть облеченным в слова.

Того, что она по уши и безнадежно влюблена в герцога.

В тот день к чаю пришла Сирена. Она была в другой стильной шляпке с вуалью, и Лили решила, что, по всей видимости, у Сирены их полный сундук. Лавандовое с серым платье было скромным, но элегантным, а волосы собраны в простой пучок. Она вошла в гостиную, где Лили уже ждала ее со страхом и надеждой.

– Прошу, садитесь.

Лили тепло улыбнулась и показала на стул рядом с собой. Интересно, ладони Сирены вспотели настолько же сильно, как и у нее? Лили никогда прежде так не волновалась. У нее и раньше бывали поводы для беспокойства, включая визиты в кабинет директрисы школы и многочисленные эскапады в наряде мальчишки, но сейчас… Сейчас все было по-другому.

Встреча с Сиреной обнажит перед Лили собственную сущность, покажет, какой она хочет стать.

Сирена села рядом с Лили и грациозно подняла вуаль. На ее привлекательном лице пролегли тревожные морщинки.

– Очень любезно с вашей стороны меня пригласить, но вы должны знать, что юной леди не подобает принимать человека вроде меня, тем более в доме вашей сестры.

Лили подалась вперед и быстро сжала ей руку.

– Меня больше заботит не то, как подобает поступать, а то, как поступать правильно, а Фиона и мой зять Грэй того же мнения. Я хотела поблагодарить вас за то, что откликнулись на объявление в «Сплетнях». Герцог сказал, что вы отказались от вознаграждения.

– Мне достаточно знать, что вы живы и здоровы, – искренне ответила Сирена. – Я никогда не хотела вмешиваться в вашу жизнь. И считала, что для вас же лучше меня не знать, по очевидным причинам.

– Потому что вы владеете борделем? – спросила Лили, не желая ходить вокруг да около.

Сирена подняла изогнутую бровь.

– Именно так. Я не стыжусь своего дела, совсем наоборот. Но понимаю правила светского общества. Вы часть этого мира, а нарушение правил обходится дорого.

– Я ценю вашу заботу, и вы правы. Многие будут осуждать меня за встречу с вами. Но если и так, мне плевать, что они подумают, – твердо заявила Лили.

Сирена улыбнулась, и ее лицо тут же превратилось из просто привлекательного в красивое.

– Это замечательная точка зрения. Но подумайте вот о чем. Двадцать два года назад я отдала вас, чтобы вы получили образование и респектабельное воспитание, которые я не могла вам дать. Если сейчас вы это отбросите, все было напрасно.

Лили задумалась над ее словами.

– Уверена, мы найдем компромиссное решение между слепым следованием общепринятым условностям и открытым отказом от них. – Она слегка улыбнулась. – Вы удивитесь, как часто я балансирую на границах дозволенного и регулярно испытываю их на прочность.

Карие глаза Сирены засветились пониманием.

– Учитывая, что в ваших венах течет моя кровь, я вовсе не удивлена.

Пока Лили разливала чай, они молчали.

– Уверена, у вас полно вопросов, – наконец сказала Сирена. – Я расскажу все, о чем вы хотите знать.

Лили набрала в легкие воздуха.

– Почему Хартли? – спросила она.

Сирена задумчиво отхлебнула чай.

– Однажды, примерно за месяц до вашего рождения, я сидела на скамейке в парке. Мне тогда было шестнадцать, я устала, проголодалась и была одета в обноски. Мимо шла миссис Хартли с корзинкой в руках – не ваша мачеха, а первая миссис Хартли. Она остановилась и спросила, может ли сесть рядом.

От одного упоминания о матери у Лили выступили слезы.

– Вы ее знали?