—Один из многих. Между прочим, попадается кое-что полезное. Вы знали, что один из традиционных способов не пустить привидение в комнату — натыкать булавок или гвоздей в дверь? Привидения цепляются за них и не могут войти. Разумеется, если они уже в комнате, тогда им не выбраться.

—Если я замечу, что ты вбиваешь гвозди в мои дверные косяки, сдеру с тебя кожу живьем.

—Я почему-то так и подумала. К тому же я не представляю, как это может сработать. — Хейли отвернулась от экрана. — А еще предлагают поговорить с привидением. Вежливо. Попросить уйти. Вроде: «Эй, мне жаль, что вы, к несчастью, умерли, но теперь это мой дом. Вы меня беспокоите, поэтому не могли бы вы просто уйти?»

—Мы пробовали нечто подобное.

—Да, не помогло. — Когда Роз села на диван, Хейли поняла, что разговор предстоит не только об Амелии, и занервничала. — И еще пишут, что надо все документировать, но Митч и так заставляет нас это делать. И фотографировать. Можно нанять охотника за привидениями, но, думаю, вам не понравятся чужаки в вашем доме.

—Ты правильно думаешь.

—Или можно пригласить священника освятить дом. Это не повредило бы.

—Ты боишься.

—Да. Больше, чем раньше. Но я знаю, что все это нам не поможет. — Хейли легонько постучала по экрану. — То, что мы делаем, то, что с самого начала планировали сделать, это выяснить, кто, что, почему. А если нам даже удастся выгнать ее, мы ничего этого не узнаем. Но я хотела, ну, собрать информацию.

—Вы с Митчеллом одного поля ягоды. Ты задокументировала то, что случилось той ночью? С тобой и Харпером?

—Да. — Хейли покраснела. — То есть не я, а Митч.

—Это очень личное. Я бы не стала делиться такими подробностями с посторонними.

—Вы не посторонняя. То есть он не посторонний. Вы оба...

—Любой, как бы ты его ни любила, посторонний, когда речь идет о постели. Хейли, я хочу, чтобы ты знала, я тебя понимаю. Я также хочу сказать, что ты вовсе не должна ходить вокруг меня на цыпочках. Я выждала пару дней и надеюсь, ты немного успокоилась.

—Я знала, что Харпер разговаривал с Митчем, а Митч расскажет вам. Сама я просто не могла. Если бы это был кто-то другой, не Харпер... я вовсе не о том, что это мог быть кто-то, кроме Харпера... И я все испортила.

—Ничего ты не испортила.

—Но... Харпер ваш сын.

—Да, — Роз привычно закинула ноги на журнальный столик. — Я сразу поняла, когда он в тебя влюбился, хотя ни ты, ни он еще не знали.

—Наверное, в ту ночь, когда мы остались в «Пибоди».

Роз отрицательно покачала головой:

—Романтический эпизод и бесценный, но не тогда. Кто держал тебя за руку, когда родилась Лили?

—Ой... — Хейли вцепилась себе в горло. — Он! Харпер. А я думала, что ему так же страшно, как мне.

—Когда я увидела и поняла, у меня заныло сердце. Но только на мгновение. Ты поймешь, о чем я говорю, когда придет черед Лили. И если тебе повезет, как мне, ты увидишь, как твое дитя полюбит того, кого ты сама можешь любить и уважать, кем ты можешь восхищаться, кто тебя развлекает, кто близок тебе. И тогда твое сердце снова заноет, то уже от счастья и благодарности.

Слезы заструились по щекам Хейли.

—Я не знаю, можно ли быть удачливее, чем я... Вы были так добры ко мне! Нет, пожалуйста, не отмахивайтесь! Это так много для меня значит... Когда я приехала сюда, я считала себя умной и сильной, способной горы свернуть. Если она меня не примет, думала я, просто поеду дальше. Найду работу, квартиру, рожу ребенка. И все будет хорошо. Если бы я знала, чего это стоит: не времени, не усилий, а любви и тревог, которые переполняют, когда у тебя ребенок, я бы бросилась вам в ноги и молила о помощи. Но мне пришлось всего лишь попросить.

—Я дала тебе работу и кров, потому что ты родня моему Джону и потому что попала в тяжелую ситуацию. Но не поэтому ты все еще здесь. Ты заработала свое место в питомнике и в этом доме. И не обольщайся: если бы не заработала, я давно бы указала тебе на дверь.

—Я знаю, — Хейли ухмыльнулась. — Я хотела доказать вам, что достойна вашего доверия, и горжусь тем, что доказала. Но, Роз, теперь, когда у меня есть Лили, я понимаю, что значит для вас Харпер. Отчасти поэтому мне так страшно. Страшнее, чем раньше. Я боюсь, что Амелия может причинить ему вред.

—Почему ты так думаешь?

—Она увидела в нем Реджинальда. Может, она и нацелилась на меня из-за моих чувств к Харперу. Когда он впервые попался мне на глаза, я подумала: «Ух ты! Не будь я беременна, втрескалась бы в этого парня».

Розалинд рассмеялась, и Хейли снова залилась смущенным румянцем.

—Видите, как я несдержанна на язык? Господи, вы же его мать!

—Да, я его мать. Продолжай.

—Ну, поскольку мне и в голову не приходило, что в моем положении можно всерьез думать о мужчине, об отношениях с мужчиной, я просто отметила, что Харпер красавчик. А потом я узнала, какой он милый, и забавный, и умный. Он мне очень нравился, и я стала злиться, что он такой классный, а я беременная и раздражительная... и плохо выгляжу. Когда родилась Лили, я попыталась думать о нем вроде как о брате или кузене. Он ведь действительно какой-то там родственник. Ну, вы меня понимаете.

—Ты пыталась думать о нем, как о Дэвиде, или Логане, или других моих сыновьях.

—Да. Я честно старалась загнать Харпера в ту же нишу. Мне нужно было столько сделать и узнать, так что было легко игнорировать легкую дрожь внутри, ну, вы поняли, о чем я.

—Слава богу, поняла, — подтвердила Роз.

—А потом мои чувства к нему крепли и крепли... Стало трудно не обращать на них внимания. И мне кажется, что Амелия начала прокрадываться в меня, когда я призналась себе в этих чувствах, стала представлять себя с Харпером.

—И чем сильнее становились твои чувства, тем настойчивее она выражала свои.

—Я боюсь, что она навредит ему через меня. Видя в нем не Харпера, а Реджинальда... Я боюсь, что не смогу ее остановить.

Розалинд нахмурилась.

—Похоже, ты не веришь, что Харпер может защитить себя.

—Хотелось бы верить, но, Роз, она очень сильна. Мне кажется, сильнее, чем раньше. — Вспомнив, как Амелия заняла ее место, Хейли глубоко вдохнула, выдохнула. — И мне кажется, что у нее было много времени подумать о мести.

—Харпер сильнее, чем она думает. И ты тоже.

Хейли молилась, чтобы Роз оказалась права. Лежа без сна рядом с Харпером, она надеялась, что у нее хватит сил и ума, дабы победить мстительное привидение, которому, как ни странно, она сочувствовала.

Но ведь Харпер не виноват в том, что случилось с Амелией! Никто из ныне живущих в Харпер-хаусе не несет за это ответственности. Должен же быть какой-то способ убедить Амелию. Показать ей, что Харпер не только ребенок, которому она пела колыбельные, но и добрый, заботливый мужчина. Совершенно не похожий на Реджинальда.